Небо — пусто?

— Естественно. Не в бровь, а в глаз. В разумности вам не откажешь, все мы, люди, не вечные. Но пожить хорошо, в удовольствие, хочется всем. Не так ли?

— Ну? — сказала опять Дора. Ожидание, неизвестность томили ее. — Скелет вам мой, что ли, ну — жен для изучения в мединституте? Слыхала я, продают себя люди. Не всё равно, где костями греметь, пусть хоть науке послужат.

Мужчина захохотал. Стёпка снова зашёлся в лае.

— Очень точно вы о скелете сформулировали, — похвалил он её. — Однако не так уж и наивен наш простой советский человек. Понимает ситуацию. Наше предложение приблизительно в той же плоскости. Ваш скелет нам не нужен, ибо мы не из медицинского института.

— А откуда? — поинтересовалась Дора. — Обо мне вы, похоже, уже всё знаете. Я тут на виду, а вы-то кто?

— Мы работаем в фирме, мамаша. Занимается наша фирма недвижимостью. Сечёте?

— Что? — не поняла Дора последнего слова.

— Это значит, что мы занимаемся квартирами и домами.

— Как занимаетесь?

— Это значит — продаём, скупаем, перепродаём. Работаем с населением.

— А ко мне зачем пришли? Мне квартира не нужна,

— Нам нужна! — воскликнула девица по-детски удивлённо.

Стёпка заскрёбся в дверь и зарычал.

— Но я пока жива и живу в ней. Может, ещё двадцать лет протяну? И такое случается.

— Погодите, разговор куда-то не туда свернул, — мужчина выстрелил взглядом в девицу. — Наше предложение и заключается в этом. Живите на здоровье, а мы купим её у вас. Сами говорите, всё равно, где костями греметь после смерти. Зачем вам она, когда вы умрёте? Зато сейчас, в трудный период для всех нас и, думаю, для вас, получите большие деньги.

Сердце проскочило в голову и — билось в череп. Дора ничего не понимала.

Она собирается оставить квартиру Кролю — через какие-нибудь полчаса завещание ему писать идёт.

— Я не могу продать квартиру вам, — сказала она. — Я хочу оставить её сыну.

— А у вас нет сына! — воскликнула удивлённо девица. И снова мужчина выстрелил в неё взглядом…

— Откуда вы знаете, кто у меня есть, а кого нет? — Почему-то возникла перед глазами девица 1 из паспортного стола, чем-то неуловимо похожая на эту.

Стёпка завыл — уже устал и лаять, и рычать, и скрестись. Подвывал обиженно, почему его не слушают, почему на него не обращают внимания? Ксен уселся у двери и мяукал, чтобы его пустили к Стёпке. Но Дора не замечала своих питомцев — смотрела на девицу и мужчину по очереди.

Они явно выдали себя.

— Честно говоря, мы, прежде чем прийти к вам, наводили справки — выясняли, есть ли у вас родственники?

— А тогда при чём тут моё объявление о работе, если вы собрали сведения в ЖЭКе? — спросила она. И решительно сказала: — Сведения ваши неверные. И ничего мне не нужно. Квартиру продавать не хочу. Оставляю сыну. — Тут же Стёпка перестал выть, а Ксен — мяукать, он улёгся у двери, протянув в щель между дверью и полом свои тонкие лапы. И, видимо, с той стороны улегся Стёпка.

Тихо. Так тихо, что даже не по себе. Не бывает так тихо, когда столько людей и зверей под одной крышей.

Мужик весело улыбнулся.

— Вот и хорошо решили, умно. Зачем вам, с другой стороны, деньги? Подумаешь, какие-то пятнадцать тысяч долларов! Зачем они нужны? Мы — простые советские люди — привыкли отказывать себе во всём, привыкли голодать, привыкли ходить в одной и той же одежде годами! Нам лишь бы идея… — Он откровенно издевается над ней!

— О какой идее вы говорите? — спрашивает Дора, а сама неожиданно слышит слова Кроля — «Были бы у меня тысяч шесть-семь, я бы, может, и нашёл выход», «…долларов, мать!» «Были бы, я бы закрутил такое, вложил бы их в своё собственное дело… без Виточки… Петько начинает… верняк…», «И квартиру бы потом себе сделал бы, и Катьку обеспечил бы… Домучился бы, пока ей не исполнится двенадцать, тогда на суде она поимеет право голоса… И отвалили бы мы с ней в новую жизнь. Жили бы с тобой втроём. Я вкалывал бы. Ты растила бы Катьку».

— Дурили нам голову семьдесят лет, дурят сейчас, — говорит мужик, — для родины надо жить. А я — возражаю. Для себя надо успеть пожить, без оглядки на начальничков. Надо успеть взять от жизни всё, что можно.

Пропавший Акишка, погибшая — жертвой перестройки — Наташа, «Покаяние»… — в одну секунду проскочили перед глазами. И как-то непонятно сплелись с тем, что говорил мужик.

— Правду говорите, — признала она, с любопытством глядя в весёлые глаза. — Околпачили нас искусно, голову задурили и пыли в морду достаточно напустили, чтобы мы ослепли. Вы — туда же, дурите голову. Говорите, какой ваш интерес, — приказала она.

На мгновение прилипшая к лицу улыбка стала удивлённой, но мужик быстро сбросил удивление и заговорил доверительно и открыто:

— Наш интерес очевиден. Недвижимость — единственная ценность. Пока вы живы, живите. А умрёте, квартира — наша. У вас купим за пятнадцать, а потом продадим за сто тысяч, вот и весь наш интерес. Квартира — валюта. Да ещё в старом доме! Стены — непробиваемые, слышимости никакой, хоть убивай, добротно всё, от проводки до унитаза.

— Унитаз нам меняли, — вставила ехидно Дора.

— Я имею в виду подводящую систему. Сделана без халтуры.

— Тоже переделывали всё.