Небо, «штурмовик», девушка. «Я – „Береза!“ Как слышите меня?..

– Вот папа поедет на фронт, – доверительно говорит Юра, – и я с ним попрошусь. Если не возьмет – самостоятельно двинусь. Мы ведь с Витькой Тимохиным давно решили пойти на фронт, только вот Витька ростом мал, а меня ведь запросто пропустят, я выше всех в классе! Жаль, что ты, тетя Аня, не на фронт едешь, а то бы я с тобой с удовольствием поехал. А учиться никогда не поздно. Разобьем фашистов – и учись себе, сколько хочешь…

Ночью в городе была воздушная тревога, но мы в бомбоубежище решили не ходить – так до утра и проговорили. Утром, отправляя Юрку в школу, а сама собираясь на вокзал, я взяла с него слово – без моего ведома никаких шагов в сторону фронта не предпринимать. Юрка обещал, но с условием, что если я сумею попасть на фронт, то обязательно выпишу его к себе, а пока он будет учиться в школе и постарается изучить винтовку и пулемет. С тем мы и расстались.

Моего вызова на фронт и приезда отца Юра так и не дождался. С отцом он встретился спустя много лет после войны, когда моему брату, после десятилетнего заключения, назначили ссылку. Вася да и многие другие «политические» заключенные выжили благодаря милосердию начальника строительства, а затем директора Норильского горно-металлургического комбината Завенягина. Чтобы обеспечить стройку специалистами высокого класса, он привлек к работе «спецов» из политических заключенных, смягчив их режим. Брата самолетом под конвоем неоднократно привозили в Москву на утверждение каких-то планов. Домой, на Арбат, его, конечно, не отпускали и не разрешали даже позвонить. Жил он тогда в гостинице КГБ на площади Маяковского… Катю, жену брата, я часто называла декабристкой. Она на свой страх и риск, когда мужу дали ссылку, забрала Юрку и отправилась в далекий Норильск водным путем – так было подешевле. Три месяца добирались – еле выжили. Но радость встречи вселила в их семью веру и надежду… В 1953 году Василия реабилитировали, но он продолжал жить с семьей в Норильске. Работал он теперь заместителем директора Норильского горно-металлургического комбината имени Завенягина, Катя – в пошивочной мастерской. В 75 лет брат ушел на пенсию, но сейчас в Норильске трудится уже третье поколение Егоровых – внуки моего брата Виктор и Андрей. Жизнь продолжается…

Ближе к фронту

В вагоне было не продохнуть. Люди сидят, прижавшись друг к другу. Долго молчать в таком «тесном единении» не будешь, и я разговорилась с соседом – пожилым, по всему видно, кадровым командиром. Разговор, естественно, велся вокруг фронтовых событий – других тем тогда не было. Я больше спрашивала – мне было интересно разузнать все у сведущего человека, – и военный отвечал. Лишь единственный вопрос задал он: «Зачем, собственно, ты, девушка, едешь в сторону фронта?» Я показала ему свое направление.

– Вот чудаки, – удивился командир, – какой же сейчас в Сталино аэроклуб? Ведь эвакуировался город…

– Не может быть! – воскликнула я.

Сосед мой тяжело вздохнул:

– Однако может, девочка…

Действительно, в аэроклубе никого не оказалось: все эвакуировались. Командир оказался прав. В пустых помещениях аэроклуба, гулко хлопая дверями и окнами, гулял вольный степной воздух. Я растерялась: что же делать, к кому обратиться?.. Обратно ехать у меня нет денег, нет проездного, ничего! Я вышла на улицу, сориентировалась и поспешила к центру, надеясь там найти какое-нибудь нужное учреждение или просто встретить людей, способных дать толковый совет.

Идти одной мне долго не пришлось. Не прошла я и одного квартала, как сзади меня кто-то ухватил за рукав гимнастерки.

– Ну и легка ты на ноги! – произнес над ухом молодой задорный голос. – Едва догнал…

– А стоило ли? – грубо ответила я, резко повернувшись к незнакомцу. Я ненавидела уличных приставал, особенно неуместных во фронтовом городе.

– Да ты не подумай чего дурного, – голос человека, оказавшегося совсем юным, звучал успокаивающе. – Я видел, что ты заходила в аэроклуб. Подумал – не случайно, стало быть, дело какое привело. Будем знакомы, – парень протянул руку, – здешний учлет Петр Нечипоренко.

Не особенно охотно, я все же ответила на приветствие. Но моя настороженность еще не прошла, и это не осталось незамеченным.

– Не веришь, что ли? Так вот документы. Сейчас в военкомат иду, а там – на фронт…

– На фронт? – уже с почтением переспросила я.

– А то куда же? Но это тебя мало касается, это дело мужское. А догонял я тебя, увидев гимнастерку с птичками в петлицах. Хотел сказать, что я слышал, что завтра с утра кое-кто из начальства приедет. Так что не прозевай…

– Завтра… А куда сегодня податься?

Парень улыбнулся:

– Да хоть в театр. Оперный. Последний спектакль идет, «Кармен», а затем театр эвакуируется. Он здесь в центре, совсем рядом.