Небо цвета крови

И, повздыхав, отмахнувшись от неосуществимых желаний, грез — вернулся к скудному костерку, разведенному прямо в большой поварской кастрюле из опасений отсветов в окне. Заметит кто-нибудь — и проблемы как на заказ. Да и само место — коридор — тоже тактически выбрано неспроста: акустика здесь ниже, следовательно — меньше шансы выдать свое расположение.

Желто-красные язычки огня доедали последние дрова, жалили брюхо запоротого ранним утром потрошителя, насаженного на вертел — стальной карниз для штор в ванной, размещенный поперек двух высоких стульев. Тускловатый жир с волка, дабы не пропадал впустую и не тушил угли, ровненько стекал по специальному самоделковому желобку, собранному из железного каркаса кровати, в стеклянную вазу из-под цветов и ждал своей минуты. В дальнейшем, когда мясо равномерно прожарится и будет готово, некоторую его часть, какую не собираюсь кушать сейчас, а возьму в дорогу, я порежу на одинаковые кусочки, засолю, переложу в походную пластиковую баночку и залью жиром. Так пища не успеет протухнуть и получится натуральный консервант. Этот древний, но весьма действенный способ сохранения еды в походных условиях, пришедший с юга, называется коурма. Собиратели о нем не знают, а вот охотники, кто в курсе, — держат в тайне за семью печатями: кому же хочется делиться своим хлебом? Однако, к моему глубочайшему изумлению, и Дин — хороший волчатник, следопыт со стажем и эксперт по ловушкам — тоже ничего об этой технике готовки не слышал — пришлось подсказать, а заодно — окунуться в давние армейские будни, освежить в памяти уроки выживания.

— Эх, Дин, дружочек мой хороший… — с шутейной укоризной, но без грубости в голосе стыдил своего товарища и наставника, ломая деревянный почерневший торшер с выгнутым абажуром. На усилия поддавался плохо, приходилось потеть, пыжиться, браниться. Разломив пополам — побросал в огонь, перемешал с угольками кочергой из толстой проволоки. Проголодавшееся пламя бросилось на свежую растопку, заурчало тигром. Жар усилился, разъярился. Затем добавил: — А то бы так и ломал всю жизнь голову, не зная, как мясо подольше сохранить. Отличная же штука эта коурма, только на соль нельзя скупиться — много нужно.

Перевернул боком волчью освежеванную тушу, поколол кончиком ножа бедро, грудь, аккуратно надрезал: мясцо белеет, сукровицы нет, сочится — можно обедать. Сразу приготовил на обратный путь полную банку коурмы, плотно закрыл крышкой, положил в рюкзак. Ни к чему из найденного в подвалах двух магазинов продовольствия, доселе необнаруженного «Бесами» — всякие сухие супы, тушенка, каши и консервы, — притронуться не посмел — перебьюсь: оно строго для семьи, детишек, общего пропитания. И сам непроизвольно похвалил себя, порадовался такому славному и небесполезному походу — продуктов принесу солидно, хватит минимум на пару недель. Это очень много, учитывая нашу экономию и рачительность. В Истлевших Землях сложно освоить такие навыки — голод берет верх над животами и разумом большинства людей, без лишних усилий прогибает самых крепких, ставит на колени, обращает в зверей, демонов. Чтобы не уподобиться их числу, не опуститься, нужно воспитывать твердость духа, закалять волю, противостоять лишениям и, конечно же, верить в завтрашний день, пускай и мрачный, часто — в тяготах и нищете. Одному, признаюсь, очень непросто, но с сильнейшей поддержкой жены, детей — по плечу любые горы.

«Джин останется довольной, — лелеяла мысль, — а ведь не хотела отпускать меня, трусишка…»

Уронил усмешку, сполоснул руки и рискнул снять противогаз. В отвыкшие от нормального обоняния ноздри полетели вкусные запахи жареной пищи, дыма, горелого дерева. Голова нетрезво закружилась, глаза защипало, в желудке заходила дрожь, предвкушенное волнение, во рту — водопад слюней. Разумеется, пребывать без защищающей маски всего-навсего на вторые сутки после кислотного ливня в помещении, где в принципе невозможна полная защита от испарений, — явная угроза жизни, но если дышать правильно, небольшими порциями, обращаясь за помощью к фильтрам каждые полминутки, — такого страшного ничего не случится. Чушь собачья, кто говорит иначе. Важно лишь соблюдать меру, ритм — и полный порядок.

После краткой молитвы поцеловал дорогой сердцу кулон, как икону, и приступил к трапезе. Пекло от костра накаляло лицо, по-своему обласкивало обрастающие щеки, брови, взопревший лоб. Мясо нарезал маленькими дольками, кушал прямо с ножа, словно бывалый бандит, старательно перетирал зубами, вкушал, разжевывал, крякал, в уме вознося хвалу богу за то, что не отобрал у нас, грешных, чумазых, дар испытывать вкус пищи.

— Как же вкусно… Словами не передать… — с обожанием молвил я, берясь за следующий кусочек, — прямо тает на языке!..

Раздробил пяткой полку тумбочки, скормил огню. Тот отплатил пылающим дыханием, взвихрил салют лимонно-сиреневых искр. Пошарпанная древесина в полсекунды облупилась, зачернела, скукожилась, застонала суховатыми перещелками.