Небо цвета крови

Походил хозяйским взглядом по ножу, погладил и — к рюкзаку за оселком. Пока хвостатый гость кушал и чудно чмокал губами, я решил, раз уж представился такой удобный случай, хорошенько поработать над клинком, довести до логического завершения. Точил по-воински — кромкой в пол и плавно-плавно точилом по краям, не забывая переворачивать оборотной стороной. Кость так дольше тупится, лучше держит форму и пригодность к бою.

«Даже опаснее моего ножа будет, — отмечал в уме, — да и по длине опережает раз так в полтора — в два. Прямо жалко отдавать, честное слово, — чистое произведение искусства, но порадовать Дина все же хочется больше. Посмотрит вот, когда тоска за горло схватит, — и улыбнется, словом вспомнит теплым. Другого-то мне ничего и не надо…»

А между делом держал уши настороже, мельком, искоса, приглядывал за лестничной клеткой, цеплял любой посторонний шум с нижних этажей, запросто перепутываемый с проделками невинного ветра или легкими ударами сыплющейся штукатурки. Прислушивался и, тревожась, боялся различить нужный мне пригашенный треск под чьими-то ботинками — это означало бы, что условный сигнал — рассыпанное по ступенькам и площадкам битое стекло под видом простого беспорядка — сработал и у меня чуть больше одной минуты на бегство к запасному выходу. Дальше успех и, говоря начистоту, без прикрас, моя жизнь зависят только от трех факторов: сноровки, объема легких и быстроты ног.

— Не хочется, чтобы до такого дошло, — с темным ожиданием у сердца изрек я, орудуя точильным камнем. Хвостатый приятель уплетал волка за обе щеки, периодически наблюдал за мной, удивленно дергал ушками. — Надоела до чертиков вся эта беготня уже… перестрелки… от ранений и так не просыхаю — пули повадились попадать… — промочил горло, убрал бутылку в рюкзак, продолжил: — Да и собираться надо понемногу — засиделся, расслабился, как дома на кухне. Сейчас вон пока тихо вроде, а потом…

Двумя пролетами ниже поочередно вырвалось несколько угадываемых хрустов, по этажам пронеслось перекатистое эхо, возвестило об опасности. Прикормленного крысенка как ветром сдуло от миски. К сердцу победоносно полез испуг, загробный холодок, ладони смазались потом, туловище, будто перевязанное веревками, каменно затяжелело, забыло о ловкости, о древнем желании спасаться. Время пошло на секунды.

— И досюда добрались… — выпалил я, оттаяв от трепета, смял ладонь в кулак и — в три прыжка к окну. Неподалеку от градирен, на крыше ангара, звездой заблестел оптический прицел, а рядом, на горизонтальных трубах теплотрассы, — еще один. В Нелеме назревало какое-то напряжение, странное нездоровое волнение. Обложив снайперов крепкой матерщиной — досказал ровнее, справившись с гневом: — Повылезали, тараканы… Чего вам в домах-то не сиделось?..

Топот и шаги снаружи нарастали быстро, гремели вразнотык. Голоса не звучали — шли в безмолвии, словно знали за кем и куда. Сколько «Бесов», толком не сообразишь — стоит гул, но навскидку — около пяти-семи.

Собрался мигом, но костер тушиться не желал, отнимал вожделенные мгновения. Пробовал песком, давить ногой — не помогает: чуть подымится и опять лезет, зараза, к недожженным дровам. И хоть ты тресни. Следы пребывания не заметались, тайный побег все отсрочивался, точно сам дьявол, сотрясая брюхо от смеха, вмешивался в мои планы, вредил и ждал расправы надо мной.

«Ну, все, финиш — не успеваю незаметно уйти. Надо срочно соображать, что тогда делать… — вертелись волчком мысли, — прятаться, прятаться, куда-то нужно прятаться…»

Закрутил головой, волнуясь: в этой комнате голь, в той, какая по соседству, — разруха, бардак, из мебели — разломанная кровать да сервант. Вдвое сложись — не влезешь. На кухне такая же картина. Балконов в квартире нет, а имелись бы — не высунешься: прищелкнут. Выбор пал на туалет и ванную. У них сохранились двери, к тому же есть где схоронить снаряжение и затаиться самому — а этого мне предостаточно: можно попробовать организовать неплохую засаду.

— Так тому и быть, значит, — подытожил я.

И первым делом залетел в душевую, спрятал за узорчатой ширмой винтовку, беспомощную в узком пространстве, складировал под раковиной рюкзак, вытащил из ножен клинок, запер помещение. Оттуда — в уборную, закрылся, с грехом пополам разместился, затих. Ручки в двери нет, лишь небольшая дыра — неплохой способ слежки. Стал ждать визитеров. Те пришли скоро, но не всем скопом, как ожидалось, а группой из трех человек. Все в разных противогазах, плащах с капюшонами, усиленных пленками, целлофаном, грубо прошитых накидках. У двоих поизношенные штурмовые винтовки, серебрящиеся за плечами рукояти мачете, длинных ножей, у третьего — ржавый, в засечках, топор-сучкоруб. Остальные, судя по отдаляющемуся стуку обуви, отправились в рейд по другим квартирам.

— Хорошо, что не сразу толпой — мне на руку, — и в уме подчеркнул: «Проще будет разобраться…»