Небо цвета крови

Снайпер на такое заявление только загадочно улыбнулся, не проронив ни слова, выдернул из пола ржавую железку, закинул с ее помощью обратно в пламя выскочившие угольки, повернул собаку другим боком и, усевшись со скрипом на крохотный детский стульчик, ответил деловито:

— Обживаюсь потихонечку, — и, указав вымазанным дулом ружья на точь-в-точь такой же, велел: — Присаживайся, чего стоишь-то? В ногах правды нет.

Я подвинул к себе стул, сбросил с плеч рюкзак, положил рядом винтовку, снял очки и протянул замерзшие руки к костру, ощущая ласковое, какое-то домашнее тепло.

Заметив это, стрелок по-стариковски ухмыльнулся, подкинул пару дощечек.

— Сейчас согреешься, — заверил он, — покушаем хорошо — и согреешься. А там и чайком подбавим.

— Давно ты тут поселился-то? — не заострив внимания на его словах, невзначай полюбопытствовал я и перевел изучающий взгляд левее: рядом с огнем лежали спальник, большой добротный рюкзак, несколько пивных бутылок, окурки, мятые сигаретные пачки. А про себя подумал: «Может, сигаретку у него попросить?»

— С декабря уж как, — охотно ответил бородатый охотник, — раньше я неподалеку от Ридаса обитал, но там сейчас неспокойно стало… — с волнением вздохнул, привстал, вынул из синих джинсов перочинный нож, сделал надрез на собачьем бедре — хлынул жир и моментом запекся на мясе — жар был силен. Потом, отвлекшись на секунду от своего начатого повествования, облизнув обветренные, шелушившиеся губы, заранее смакуя предстоящий обед, произнес: — Скоро уже кушать будем — мясо почти прожарилось.

— Как раз попробую собаку… — с сомнением в голосе отозвался я, — …с фасолью вприкуску.

— Никогда не ел разве? — удивился снайпер, выпучил черные глаза.

— Да как-то не доводилось… Я больше по волкам, знаешь ли. У них мясо пожестче, но зато привычное, и хотя бы остаешься уверенным, что не отравишься.

— Зря-я-я… — кинув на меня неодобрительный взгляд, протянул тот и объяснил почему: — Мясо у них ничуть не хуже, а если на костре приготовить правильно — вкус бесподобный. Можешь мне поверить на слово. Знаешь, на что похоже?

— Ну? — без особого интереса спросил я.

— На свинину… Отдаленно даже чем-то курицу напоминает, если вспомнить, конечно, что это за птица такая. Не все ее нынче помнят уже… — толково разъяснил собеседник и, увидев, что я даже приблизительно не могу это все представить, сокрушенно махнул рукой и сказал запальчиво: — Ай… попробуешь, в общем! Чего я тут тебе доказываю сижу…

— Ну, так и быть, поверю уж! На отравителя вроде не смахиваешь… — смирившись в конечном итоге с неминуемой участью, согласился я и тут задал вполне уместный вопрос: — А ты к консервам как относишься? Без брезгливости, надеюсь?

— Честно? — прямо поглядев в глаза, произнес стрелок. — Уже как два года в глаза не видел. Во сне если только.

— У-у-у… — протянул я и добродушно засмеялся, — многое упустил ты. А ну-ка, лови! Угощайся!

И, вытянув из рюкзака тяжеленькую баночку с консервированной фасолью в собственном соку, бросил ему. Тот одной рукой проворно поймал ее, подвел к одному глазу, покрутил, одобрительно хмыкнул и, отложив ружье, нетерпеливо вскрыл ножом. Потом макнул грязный палец, облизнул.

— Вот за это спасибо… — от сердца поблагодарил охотник, — уж думал, что совсем вкус забуду, а тут вот… — поставил банку на пол, прошел к рюкзаку, — …ты их… Где раздобыл-то? Не подскажешь местечко?

— Да… — невнятно ответил я, не особо желая раскрывать перед едва знакомым человеком все карты. И солгал: — В холодильнике одного заброшенного дома стояли, я и прихватил… вот…

— А. Это дело. Это дело… — дважды повторил снайпер, видимо почувствовав, что лукавлю. — Значит, собиратель?

— Ну как… Скорее и то и то, — неопределенно ответил я, — не могу себя четко к кому-то приписать. Когда есть возможность — охочусь, мимо домов каких-нибудь пройду — загляну, может чего и отыщу там. Как-то так, в общем.

— Ясно-ясно, — заулыбался снайпер, вытащил из рюкзака две походные тарелки, вилки, стал ломтиками срезать мясо со штыря, обоим накладывая одинаковые порции. Передав мне тарелку — вернулся на место, первым кусая зарумянившуюся собачатину черными обломками зубов. — Приятного аппетита, путник.

— И тебе, — ответил я, приступая к обеду.

За ним и разговорились. Я решил вернуть своего собеседника к прошлой теме, опасаясь, что тот о ней забудет и больше не вспомнит.

— Так ты говоришь, что в Ридасе сейчас неспокойно? — напомнил я, старательно пережевывая мясо собаки, оказавшееся вопреки сомнениям гораздо вкуснее волчатины.