Небо цвета надежды

Совсем скоро мужчины вернулись и бросили перед нами тело Жасмин. Вы, наверное, думаете, что если я видела мертвой свою собственную мать, то смотреть на труп мне проще. Вовсе нет. К телу Жасмин я подползла первой. Мне хотелось верить, что она спит, что с минуты на минуту проснется и опять захихикает. Руки у меня были скованы, но я умудрилась осторожно пихнуть ее. Она словно смотрела в потолок широко открытыми глазами, вот только жизнь их покинула. С криком отшатнувшись, я поскользнулась в лужице воды, оцарапала локоть, ударилась головой о влажный пол и расплакалась. В любой момент каждую из нас могла настигнуть судьба Жасмин. Нирджа, прежде такая храбрая, утверждавшая, будто выход всегда найдется, рыдала теперь громче всех. Следующую ночь мы провели в темноте, а рядом лежало тело Жасмин. Сколько мы плакали и долго ли нас тошнило – не помню.

Утром Мадам вернулась в сопровождении мужчины, который поставил перед нами блюдо с едой – роти и картошка – и кувшин с водой. Потеряв голову, мы принялись хватать еду. Я не ела уже несколько дней, и в тот момент мы не думали о том, что нас ждет, не боялись и не тревожились – мы пытались насытиться. Лишь спустя некоторое время я поняла, что и думать забыла о Жасмин. Я набивала рот и даже не попрощалась с ней; к выходу потащили всхлипывающих близняшек, а я жевала. Что же случилось со мной? Чужие слезы не трогали меня, и страха за тех, кто рядом, я тоже не испытывала. Я вдруг стала ценить жизни других людей меньше, чем мою собственную.

– Чтобы к завтрашнему утру были готовы! – распорядилась Мадам. – Я немало заплатила за вас, и пришло время возвращать долги. А кстати, Мукта, Ашок-сагиб увез тебя прямо у нас из-под носа. Но меня так просто не проведешь, от меня никто еще не сбегал. Я пять лет вела поиски, и вдруг один из моих людей видит тебя возле того дома в Дадаре! Подумать только, ты все это время жила в Бомбее, совсем рядом!

Она вышла и захлопнула за собой дверь.

Я поняла, что засыпаю. Наверное, другие девушки тоже задремали, потому что никто из них не проронил ни слова. Они снова напичкали нас чем-то. Я погрузилась в сон, и в ту ночь мне снилась Тара.

Держась за руки, мы идем по мягкому песку. Мы на пляже. Песок теплый, Тара сидит возле меня, подставив лицо ветру, мы обе смотрим на спокойную морскую гладь перед нами. Я думаю, что Тара рядом, и оттого все вокруг кажется мне таким ярким! Она улыбается мне, говорит, что теперь мы всегда будем вместе, куда бы она ни отправилась. Я поворачиваю голову, но рядом никого нет. Тара уходит от меня. «Моя ааи умерла из-за тебя, да?» – спрашивает она, и ее слова эхом отдаются у меня в голове.

Еще один сон. Мой папа – аппа – сажает меня к себе на колени и рассказывает сказки. Мы в деревне, возле нашего дома, вдалеке виднеется лес, амма кормит кур на заднем дворе и время от времени с улыбкой поглядывает на нас. Здесь так хорошо и спокойно, мне ничто не угрожает. Сакубаи протягивает мне стакан молока, и в моих руках он выглядит таким чистым и белоснежным. «Помни, – Сакубаи тычет в меня пальцем, – ты грязная и навсегда такой останешься! Ты даже собственную мать спасти не смогла!»

– Вставай! – послышался рядом хриплый мужской голос, и я почувствовала грубый пинок в спину. Наверное, все это опять мне снится. – Вставай! – повторил голос.

Я открыла глаза и увидела, что надо мной склонились двое мужчин.

– Весь день дрыхнуть решила? Давай-ка заработай нам деньжат, – сказал один из них, а другой расхохотался.

В комнате стояло зловоние: связанные, мы сидели здесь в собственных испражнениях и рвоте. Они вывели нас на террасу, и мы, шесть девушек, заозирались. За столько проведенных в темноте дней мы отвыкли от солнца, горячего и злого. Нас заставили пройтись немного, чтобы стряхнуть с себя дрему.

Туман в голове у меня еще не рассеялся, глаза по-прежнему слипались, когда меня втолкнули в комнату. Я услышала чей-то голос:

– Окон здесь нет, сбежать не получится.