Небо цвета стали

– Южная и северная сторона, – Анд’эверс указал налево и направо. – Сразу у гор. Хорошее место для колесниц. Там нельзя копать глубоко, потому что они наткнутся на скалу. Нынче я бы выдвинул туда Зубы в двух или трех местах. Фургоны можно будет быстро расцепить и выпустить атакующих.

– Они тоже об этом знают.

Поперек стены Олекад кочевники уже поставили засеки из густо сплетенного лозняка и выкопали рвы длиной в десятки ярдов, неглубокие, но с отвесными стенками, чтобы остановить фургоны и колесницы. Так же обстояло дело и с заостренными кольями. Отбивая атаку конницы, их надо вбивать каждый фут, в крайнем случае – каждые два, не шире, чем конская грудь; а колесницы сдержит ряд в три раза более редкий. Вбей колья через каждые четыре-пять футов, и твоя конница сможет просачиваться между ними, словно вода сквозь сито, туда и назад, а фургоны здесь завязнут, словно в песке. Петля сжималась вокруг лагеря, словно сотня шелковых нитей: каждая слабая, но все вместе смогли бы задавить его без особых проблем.

Очередная атака прошла как раз вдоль гор. Несколько сотен всадников ударили с той стороны, воя, крича и выпуская тысячи горящих стрел, что, будто крохотные кометы, летели в сторону фургонов, волоча за собой ленты дыма.

Лагерь спокойно принял их на бронированные бока и ответил залпом из луков и арбалетов. Кочевники заклубились, закричали еще громче и отскочили, оставив на предполье с десяток-полтора человеческих и конских тел. Всего ничего, обычная забава, чтобы рассеять силы обороняющихся, чтобы те не знали, где случится главный штурм. А если при случае удастся еще и что-то поджечь – тем лучше.

– Хорошо, что они не колеблются. – Эмн’клевес смотрел на убитых животных.

– Хорошо.

Этого они оба боялись более всего. Во время первой войны с кочевниками два лагеря сдались, потому что их защитники не смогли вести огонь по лошадям. Особенно когда кочевники сделали из тех живые щиты, гоня перед собою для защиты от стрел табуны лошадей с жеребятами. Но молодое поколение выросло в пограничье и не знало подобных чувств. После они вознесут соответствующие молитвы, однако сегодня кони были таким же врагом, как и их всадники.

Анд’эверс повел взглядом вдоль линии тел, лежащих перед фургонами.

– Они пока что лишь играют с нами.

Кузнец был прав. За продолжающиеся полдня и всю ночь атаки потери кочевников были небольшими: всего около четырехсот, может пятисот, людей и примерно столько же лошадей. Даже те несколько непосредственных атак, которые бросили наездников прямо под сабли и топоры обороняющихся, оказались не слишком-то опасными. Ких Дару Кредо готовился к серьезному штурму, а до того времени должен был чем-то занять защитников.

– Когда он увидит, что мы выравниваем стены, – усилит оборону, – вернулся к прерванной беседе боутану.

– Знаю. Но я хочу вывести не Волны – хочу вывести Змею. По двести фургонов с каждой стороны. Караван вдоль стены гор, пробивающийся сквозь укрепления. Охраняя пехоту, которая станет вырывать колья и засыпать рвы. И только потом – послать колесницы. Самое большее пару Волн с каждой стороны. С флангов обойти лагерь, ударить по табунам и стадам, погнать животных на шатры. – Анд’эверс раскинул руки и обвел ими круг. Говорил на анахо: высокий язык, ав’анахо, не был предназначен для разработки планов битв. – А когда они сосредоточатся на этом нападении, ударить спереди. Быстро. Тоже сперва пехотой, щитоносцы убирают тамошние колья и засеки, выравнивают ямы – чтобы засыпать рвы, достаточно будет мешков с землею или связанных досок, переброшенных поверху. А по ним в атаку пойдут колесницы. Семь-восемь Волн, в полную силу. И сразу за ними – пехота, чтобы занять лагерь кочевников и сразу вырвать из его передней стены часть повозок, чтобы послать в ту дыру им на помощь две бронированные Змеи. Се-кохландийцы – как вода, их можно разбить, но они всегда попытаются снова собраться. Но, если у них не будет где собираться, они пойдут врассыпную.

– Пройдет какое-то время, пока сюда из-за гор спустятся десять Волн. В лучшем случае они будут здесь послезавтра на рассвете.

– Знаю. Именно потому я поставил Рогатую Городьбу. Твое же дело – удержать ее.

Эмн’клевес глянул на кузнеца, потом на осажденный лагерь – и снова на кузнеца:

– Ты долго над этим думал?

Анд’эверс вздохнул и сказал:

– Ёж и лис.

– Ёж и лис?