Небо в Океане

Правда, мне потом пришлось выслушивать на протяжении целого дня: «Рита, почему мы должны спать в разных комнатах?». Но главное, что в глазах мамы и дяди Вити он был воспитанным и серьезным молодым человеком. Мне очень хотелось, чтобы они смогли увидеть в Богдане ту же крепость, что отыскала в нем я.

— Разум, ты чего разлегся!? Лови! — в нашу сторону полетел волейбольный мяч.

«Достал, достал, достал!» — орало в моих мыслях, а я сквозь солнечные очки сверлила возмущенным взглядом нарушителя своего спокойствия. Хотя Марков был не просто нарушителем, он был нашествием! Моей персональной небесной карой!

По приезду Богдана, Сашка ни с того ни с сего воспылал неожиданной любовью к моему жениху. И все бы ничего, но любовь его проявлялась только в те моменты, когда Богдан оказывался рядом со мной. Я даже жениха начала бояться! Потому как знала: если появился он, то появиться и Марков, присутствие которого (несмотря на все мои усилия и попытки «забить и игнорировать») заставляло мой пульс учащенно биться. От гнева, конечно же.

— Yes! — Разумовский словил мяч. — Что, как в добрые времена, дружище? — весело спросил он у подошедшего Маркова, на которого я теперь старалась не смотреть.

— Ты меня еще стариком назови, — фыркнул Сашка и шутливо ударил Богдана в плечо. — Маргарита, пойдешь с нами играть? — Я вздрогнула. Опять он это делает!

Как оказалось, любовь к Богдану была лишь цветочками в странном поведении Маркова. Все ягодки достались исключительно мне. Это его нежное с придыханием «Маргарита» (и я на все двести процентов была уверенна, что в мыслях Лекс перед моим именем с удовольствием прибавлял местоимение «моя») заставляли меня вздрагивать, а «случайные» касания и вовсе доводили до панических атак. Я даже салатницу за завтраком разбила, когда Сашка с трепетным: «Маргарита, подай, пожалуйста, мне…» — коснулся моей руки, желая перехватить блюдо.

— Нет, не буду! — недовольно буркнула в ответ Маркову и в тысячный раз повторила: — И называй меня, пожалуйста, Рита. Просто Ри-та!

— Хорошо, Маргарита, — парень лукаво улыбнулся и, пока я думала, что ответить на такую дерзость, убежал следом за Разумовским.

— Ангел… — прошептала я, разглядывая изображение девушки с одним крылом, что занимало почти всю спину парня. Прямо над рисунком на широких мужских плечах было выведено: «Ангел, что стал мне солнцем…»

4 года назад…

Пеплом стелиться мягкий снег — исчезает образ твой,

Я кричу у безмолвных губ неуслышанное «постой»…

Тина, фальшиво напевая Пашкину песню, делала мне маникюр.

Погода сегодня была хмурой, поэтому большую часть дня мы провели дома, маясь от безделья. Помимо маникюра, нам уже удалось посмотреть два фильма, поиграть в какую-то стрелялку на приставке Рудневой и сделать замысловатые прически, следуя четким инструкциям видео из интернета. В общем, мне было нудно и скучно и я, кажется, начинала тосковать по одному белобрысому наглецу.

— Ох, какой же он классный! — мечтательно протянула сестра, аккуратно подпиливая мой ноготь.

Сашкино обещание по поводу свидания все же сбылось и, буквально вчера, мы вместе с Тиной (её я взяла в качестве моральной поддержки и прикрытия перед мамой) ходили гулять на старую набережную, где и успели познакомиться со всеми участниками группы со странным названием «Меридианы». Моя любвеобильная, как выяснилось, сестрица тут же заприметила новую большую любовь (читаем как жертву), увидев улыбчивого черноволосого солиста, и с легкостью позабыла о своем драгоценном Вадике, о котором, к слову, мне постоянно приходилось выслушивать.

Но мои мучения не прекратились, и теперь мне приходилось выслушивать её воздыхания в честь сероглазого музыканта.

— Саша говорил, что у него вроде девушка есть, — как бы невзначай заметила я, надеясь осадить пыл любвеобильной Валентины.

— Не стенка — подвинется! — заявила Тина и кровожадно пощелкала маникюрными ножницами перед моим носом.

Мне оставалось только тяжко вздохнуть, надеясь, что черноволосый певец сможет выдержать бурный напор моей сестренки.

Тишину комнаты разогнала известная мелодия Вивальди «Четыре поры года», и Тина опрометью бросилась к телефону, что лежал на письменном столе.

Моему телефону, между прочим!

— Ооо, как у вас все серьезно, — с неискренним восхищением пропела сестрица, протягивая мне смартфон, — еще не встречаетесь, а уже «любимый».

— Вот же… — прошипела я, разглядывая изображение белобрысого наглеца, над которым высвечивалась красноречивая надпись «Любимый», — и когда он успел?

— Может, когда вы на пляже зажимались? — спросила сестра, раздражая меня еще больше.

— Не зажимались мы! Сколько тебе можно повторять?!

— Ладно-ладно! — примирительно протянула Тина. — Трубочку-то возьми, нехорошо любимого заставлять ждать.

В ответ одарила сестрицу многообещающим взглядом, но всё же последовала её совету и нажала на кнопку вызова: