Небо в Океане

— Ну и кислятина, — скривился Лекс, отпивая напиток.

Парни сидели возле флигеля, попивая шипучее шампанское прямо из горла. Напиток, к слову, был куплен Киром, которого по незнанию послали в одиночку за провизией. На их возмущение выбором напитка рыжий лаконично заметил: «Так праздник ведь», — и не менее лаконично огрызнулся: «В следующий раз сами и езжайте!». Езжать никто никуда не хотел, поэтому доводилось пить то, что имелось.

— Может, все-таки позвонишь ей? — Ник запустил в Лекса картонным прямоугольником, на котором золотыми буквами выведено «Снежана Еремеева».

— Все никак не успокоишься? — спросил тот, разглядывая визитку.

— Можете считать меня сумасшедшим, но я верю, что из этого что-то выгорит! — разоткровенничался Ник. — Это же знак судьбы!

— Нужно верить не в судьбу, а в себя, — присел рядом с ним Краснов.

— За это и выпьем! — поднял в тосте бутылку Кир.

— Эй, верующий, — позвал Ника Лекс, — лови! — парень бумерангом отправил прямоугольник обратно. — Если веришь, позвони ей сам, — серьезно ответил он и, не удержавшись, ехидно добавил: — Вдруг она тебя с папочкой захочет познакомить?

— Неужто добровольно откажешься от такой телки? Видел, какая? — Ник ткнул мобильником в лицо Лекса, на экране вновь светилось изображение Снежаны, только на сей раз одежды на ней было гораздо меньше.

Марков оценивающим взглядом прошелся по длинным, загорелым ногам, плоскому животу с сережкой в пупке, высокой груди явно непоследнего размера, и неожиданно застопорился на улыбке — искренней, счастливой, как…

«Как у Риты…» — произнес внутренний голос, и парень резко отвернулся от экрана.

— Забирай, — кивнул он барабанщику, указывая на фото, — мне не надо.

— А лихо она тебя заарканила, — присвистнул Ник, пряча мобильник в карман.

— Кто?

— Бабка моя, блин! — заржал парень. — Маргарита, конечно же!

— Это кто еще кого заарканил, — Лекс сложил руки на груди, фраза красноволосого немного задела его свободолюбивое эго.

— Ах да, ты же у нас спец по этим делишкам! — драммер выразительно поиграл бровями. — Слушай, а научи меня? А? Мне для дела нужно! — он повертел визиткой.

— Ты больной.

— Я серьезно! Что нужно делать, чтобы понравиться нашей Снежанке?

— Снежанке? — оскалился Марков. — Все просто, друг, — парень пожал плечами, — будь сволочью.

— Что-то с Ритой ты себя так не ведешь, — прищурился Ник, отпивая шампанское.

— С Ритой все по-другому, — честно ответил Лекс, поднимаясь на ноги.

— Все-таки любовь?! — донеслось ему в спину, но парень не откликнулся.

Он со скрипом отворил дырявую дверь их пристанища и, не утруждая себя снятием обуви, улегся на единственно нормальное спальное место — диван. Руки сами выудили разбитый мобильник, а пальцы быстро кликнули по горящему конвертику сообщения:

«Я убью тебя, Марков!» — гневно горело на экране телефона, отчего парень тут же заулыбался, будто ему не угрожали, а в любви признавались.

«Я люблю тебя, Лебедева!» — напечатал он в ответ, не забыв добавить злобную рожицу в конце.

Сердце вновь играло прекраснейшую из всех мелодий. А гитара, что непостижимым образом оказалась в руках парня, вторила ему. Сколько Лекс себя помнил, он всегда любил музыку. Искал её. Следовал за ней. Учился у нее. Со временем увлечение вылилось во что-то более ценное и значимое — в мечту.

Мечта. У скольких она сбывается? У одного из тысячи? Десятка тысяч? А, может, из миллиона? Мальчишка, что сейчас сидел в полутьме с гитарой в руках, не думал об этом. Он просто играл и представлял девочку с океаном в глазах, даже не догадываясь, что всего через две недели продаст эту девочку и себя вместе с ней…

Наше время…

— Я недооценил Ника, — Лекс тяжело вздохнул, коснувшись горячим дыханьем её волос.

Они по-прежнему стояли в темноте вечера, среди деревьев, что возвышались над ними. Вдали виднелся лагерь и мелькало пламя, на которое Рита так и не решилась пойти. Маркову хотелось, чтобы она никогда не уходила, чтобы осталась здесь. С ним. Однако её молчание и напряжение, что ощущалось слишком остро, говорили сами за себя.

Ничто не могло оправдать предательства.

Но Лекс все еще пытался:

— Он действительно позвонил ей, только вот представился другим именем, — грудь парня вздыбилась от очередного тяжелого вздоха, — моим. Этот идиот назвал мое имя, Рита.

Четыре года назад…

Вы когда-нибудь играли в фанты? Это когда твое имя пишут на клочке бумаги и тщательно тасуют с именами остальных «счастливчиков». Всем весело. Но не тебе. Ладошки потеют, а где-то на заднем фоне маячит страх, но дурацкая надежда легко прогоняет его.

Надежда не всегда побеждает, однако неизменно граничит с глупостью.

«Пронесет», — поддавшись все той же глупости, отмахиваешься ты, потягивая пиво, вино или еще что-то из разряда «градусных» напитков. А уже через секунду чуть ли не давишься им, услышав свое имя. Надежда, что стоит рядом, виновато улыбается, но легче от этого не становится. Это ведь не ей, а тебе предстоит бежать по улице голышом…