Небо в Океане

Лексу, к счастью, заниматься эксгибиционизмом не пришлось, но чувствовал он себя не менее паршиво. Его имя тоже вытащили, правда, вместо надежды рядом стояла слепая ярость. И обнажив в оскале клыки, она предвкушала славный пир…

— Лекс, успокойся! — пытался урезонить его Краснов, удерживая за плечи. Напротив них стоял Ник, что с завидным спокойствием наблюдал за потугами Маркова его убить. Это бесило еще больше.

Больше этих дебильных богатеньких детишек, что сновали вокруг. Больше музыки и алкоголя. Больше: «Ты по телефону совсем другой, Саша», — обиженно брошенного Снежаной минут десять назад, что будто ушат холодной воды отрезвило и заставило взглянуть на ситуацию иначе.

Его разыграли. Как-то по-детски и вовсе не изящно. Но факт оставался фактом — Ник его кинул.

— Пустите меня! — шипел голубоглазый, отбрыкиваясь от друзей, что крепко держали, не давая ярости начать свое торжество.

— Да ладно тебе, Лекс, — примирительно усмехнулся Ник, — ничег…

— Ты вообще заткнись! — перебил драммера Марков. — Твои галимые оправдания мне по боку!

Оправдания действительно были не ахти. Все эти: «я стараюсь для нас!» и «план ведь работает», — не успокаивали вовсе. Хотя, если быть честным, ребяческий план Ника реально работал. Гонорары с вечеринок, на которые их приглашали (не без помощи Снежаны, конечно же) были тому подтверждением. И если бы не его вранье…

— А что мне оставалось делать, если она поехала на тебе? А ты поехал на своей Рите? — зло выплюнул Ник. — Я действовал в интересах группы!

— Я тебе сейчас покажу интересы! Дипломат хренов! — окончательно взорвался Марков, а ярость кровожадно ощерилась — цель была близка.

— Мальчики, все в порядке? — неуверенно прозвучало где-то сбоку.

Все музыканты разом обернулись на звук. Перед ними стояла испуганная девушка. Это было видно по лихорадочному блеску васильковых глаз и нервно сжатых ладонях.

— В полном, Снеж, — с непривычной нежностью отозвался Ник, не забыв бросить предостерегающий взгляд на Лекса.

Марков усмехнулся. Озарение пришло быстро. А ярость наконец-то нашла свой выход — в мести. Парень передернул плечами, сбрасывая руки, хватка которых заметно ослабла, и уверенно направился к своей цели — девочке с мертвыми глазами.

У нее тоже были синие глаза. Странная ирония. Наверное, затем он возненавидел Снежану больше всего именно за это — за то, что у нее были глаза той, которую он предал. И первый свой шаг к этому Сашка совершил именно в этот вечер…

До конца не осознавая того, что делает, полностью ослепленный яростью, Лекс приблизился к все еще испуганной девушке:

— Все в порядке, детка, — проворковал он, ухватив ту за подбородок, на миг уголки его губ дрогнули — Ник напрягся и немного подался вперед. Стратегия оказалась верной. — Тебе нечего бояться, — прошептал в самые губы он, спустя полсекунды захватывая их в свой плен.

Поцелуй вышел на удивление горячим для Снежаны, что самозабвенно отвечала парню, как будто ждала этого всю жизнь, и расчетливо-холодным для Лекса. Неожиданная пылкость девушки удивляла, но не трогала. Все, о чем он думал — Ник. Марков затылком чувствовал злой взгляд друга. И усмехался про себя — ярость пировала.

***

Расчет Лекса оказался верным — Ник был влюблен. Это случилось не сразу. А пришло постепенно. И, как ни странно, виной тому стала вовсе не эффектная внешность девушки, хотя, надо признать, и она сыграла не последнюю роль, а душа — одинокая и неожиданно близкая. Как и его.

Поначалу все было предвзято и по-мальчишески небрежно. Он просто позвонил ей, предвкушая разговор с «гламурной чикой», и не стал переубеждать, когда она приняла его за другого. С усмешкой наблюдал, как в реальной жизни Снежа бегает за ничего неподозревающим Марковым.

«Так даже лучше», — подумал тогда Ник, потихоньку продвигаясь к своей «цели». Не догадываясь, что в будущем это станет его кошмаром. Любить ту, которая любит твоего друга, — что может быть хуже?

А Ник любил… Когда он это понял? После того, как подстригся, когда в одном из диалогов Снежа шутя заметила, что «предпочитает» натуральный цвет волос? Или, когда он утешал её в своих объятиях, объясняя «странное» поведение Маркова? А быть может, виной тому стали разговоры, где он назывался именем другого, но, несмотря на это, в первый раз был действительно самим собой?

Он рассказывал ей все: о страшных годах, прожитых в детском доме; о юности, когда вел не совсем правомерный образ жизни; о музыке, что стала смыслом всего. Он рассказывал, а она слушала и принимала. Не шутила, не брезговала, а именно принимала. Разделяла его одиночество с ним. А нам всем только это и нужно — делить хоть с кем-то свое одиночество…

***

— У нее послезавтра день рождение, — выдохнул вместе с дымом Ник, опираясь на балконные перила.

Внизу все еще гуляла вечеринка. Если подключить воображение, то можно было легко представить, что все это глупый спектакль. Придурковатый фарс, где ты лишь зритель. А фантомная боль в сердце — так это всего лишь переживания за судьбу главных героев.