Небо, земля и что-то еще…

– Все хорошо. Я живу в гостинице, большую часть времени провожу с сестрой и матерью. Как-то так.

– Исчерпывающе, – усмехнулся по ту сторону трубки Антон.

– Как ты сам?

– Нормально. Над книгой работаю, – пауза. – Ладно, Алина. Я чувствую, что выбрал не самое удачное время для разговора. Позвони мне, как захочешь говорить.

– Я же говорю с тобой.

– Нет, ты говоришь с голосом по ту сторону трубки. Пока.

Гудки впились в слух. Алина еще долго смотрела на окно, а после легла на кровать и уснула. Ее куртка лежала на полу, джинсы были расстегнуты лишь на одну пуговицу. Дверь в номер была закрыта изнутри. Телефон окончательно разрядился и выключился. Так осталась она вне зоны досягаемости для всех и вся. Даже ветер не мог пробраться в номер.

Старый добрый вакуум, столь привычный для Алины.

***

Самолет на бешеной скорости стремился к земле. Ревели двигатели. Ревел воздух. Казалось, что Вселенная вот-вот взорвется. Но небо было непоколебимо.

Облака, мягкие, пушистые, приняли падающую стальную птицу в свои объятья. Померк солнечный свет, и даже душераздирающие крики беспомощных пассажиров, казалось, чуть приутихли. Вероятно, к тому моменту почти все они уже были мертвы.

Плоть разрывается. Страшно представить, какой силы может достигать встречный поток воздуха при падении огромного авиалайнера с высоты крейсерского полета. Ударные перегрузки вызывают кровоизлияния, разрывы внутренних органов. Отслаивается кожа с лица. Образуются переломы конечностей и позвоночника. Разрываются легкие и барабанные перепонки. Тело человека больше не является чем-то целостным. Оно рассыпается на фрагменты, которые после падения лайнера могут быть разбросаны на километры вокруг места крушения.

И вот, среди этого ужаса человеческой смерти, буквально созданной руками этих самых людей, жаждущих подниматься все выше к Солнцу и добираться все быстрее до пунктов назначений, остается в полной невредимости Алина. Она смотрит вперед себя, крепко вцепившись в подлокотники кресел по обе стороны прохода. Салон уже давно потерял герметичность, отчего безумные потоки ветра соприкасаются с ее лицом. Но она остается прежней, в то время все люди вокруг нее, пассажиры, те, кто улыбался и плакал еще каких-то несколько минут назад, упиваясь своими проблемами и счастьем, превращаются в обезображенных трупов. Она остается прежней, и объяснения тому она найти не в силах.

Не в силах она понять, почему видит перед собой столь же невредимую, как и она сама, Евгению Звягинцеву. Красивую девушку в форме бортпроводника, с неизменной улыбкой. Страх улетучился. Сервис на высшем уровне.

Алине непросто устоять на ногах, так как нос самолета довольно сильно наклонен вперед. Причина падения до сих неизвестна даже пилотам, все еще пытающимся спасти самолет и тех пассажиров, что еще остались в живых. Их попытки тщетны. Борту номер 9220 суждено навсегда исчезнуть с экранов радаров.

– Почему все это происходит? – громко спрашивает Алина.

– Потому что этому суждено было случиться, – столь же громко отвечает Евгения.

– Я не могла знать об этом! Я просто не могла!

Но вот самолет вынырнул из зоны облаков. Открылся чудный вид на бесконечную пустыню. Береговая линия, аккуратная, будто нарисованная. Темно-синее море.

– Зато я знала, – твердо говорит Евгения. – Я все знала.

Алина проснулась в холодном поту. Цепочка на шее закрутилась так, что ей стало тяжело дышать. Приняв сидячее положение, она закрыла лицо руками и несколько раз глубоко вдохнула спертый воздух комнаты. Стало чуточку лучше.

Знала ли она? Может ли вообще знать человек, когда наступит его смерть, и может ли жить с этим знанием нормальной жизнью?

За окном было темно. Алина посмотрела на часы. Половина четвертого после полуночи. Время ночных кошмаров. Перед глазами Алины все еще вспыхивали обезображенные лица людей, которых настиг мощный воздушный поток после разгерметизации салона. Что же случилось с рейсом 9220? Кто может дать на это ответ?

Она прошла в ванную комнату, умылась. Ей нещадно хотелось влить в себя грамм двести виски, дабы избавиться от дурных мыслей, роем мух витавших в голове. Алкоголь был прекрасным антидепрессантом, хорошим другом и не слишком надежным коллегой. Пусть так. Все же, свое одиночество лучше разделять с кем-то.

Кошмар сна потихоньку отпускал ее. Сидя на кровати и забивая мысли ненужными статьями из журнала, что был найден Алиной на полке шкафа (по всей видимости, был забыт прошлыми постояльцами), она разминала пальцы ног. Шевелила ими как можно активнее. Это немного успокаивало ее, хоть и выглядело довольно странно.

Она уснула через час с небольшим. Подмяв под себя подушку, выбрала удобное положение тела, причмокнула пару раз и провалилась в сон.

Евгения Звягинцева в то время лишь проснулась. Точнее, ее разбудил муж.

– Малышка, мы же на рейс опоздаем…

Он впопыхах застегивал пуговицы белой рубашки. Евгения, чуть приоткрыв глаза, с улыбкой посмотрела на мужа.

– Нам некуда спешить, дорогой, – сказала она сладостным голосом. – Ложись обратно в постель.