Небо, земля и что-то еще…

– Я вижу людей, которые были на том борту. Под толщей воды. При свете яркого солнца в пустыне. Я вижу их так, будто все они уже давно мертвы.

Хлынул дождь. Он был столь внезапен, что Антон резко обернулся и посмотрел в окно. В этот момент в комнату вошел Дима с подносом, на котором стояли чашки кофе и корзинки со сладкими угощениями. Подобно суетливой хозяйке, стереотипу, возникшему и возникающему поныне во множестве произведений, он аккуратно поставил поднос на стол, расставил чашки, корзинки. Подмигнул Антону. Тот ответил улыбкой на внезапное панибратство.

– Быть может, этот самолет действительно разбился, – предположил Владлен. – Увы, все те, кого я видел, лишь молчали.

Антон достал из кармана смартфон. Хотел, было, показать медиуму фотографию Евгении Звягинцевой, да вспомнил, что говорит с человеком незрячим. Движения Владлена, повороты его головы – все это давало понять Антону, что Владлен, быть может, и не видит ничего, но прекрасно чувствует каждое движение в пространстве вокруг, каждое слово, сказанное собеседником. Будто вырисовывается в его воображении силуэт человека, который произносит слова, и работают воображаемые мышцы лица.

– Мир духовный намного сложнее, чем мы можем себе представить. Понятия пространства и времени там совершенно иного рода. Потому и видения мои зачастую искажены так, что ничего не получается разобрать. Но в этот раз…

– Все иначе?

– Да. Совершенно иначе.

– Стюардесса. Евгения Звягинцева. Молодая девушка. Она летела вместе с мужем, тоже сотрудником авиакомпании, – Антон машинально вытянулся по направлению к медиуму. – Эта девушка появлялась в ваших видениях?

Владлен отвернул голову в сторону. Дима молча наблюдал за братом, попивая кофе. Движением руки он показал Антону, что сейчас не самое время продолжать разговор. Вероятно, медиум увидел что-то.

– Вы ведь были близки с ней, не так ли? – внезапно спросил Владлен. Он будто бы посмотрел на Антона, отчего тот покрылся мурашками.

– Честно говоря, я даже никогда не видел ее вживую. Только фотографии и разговоры. Ничего более.

– Очень странно. Ваша внутренняя энергия, ваши порывы говорят об обратном, Антон. Очень странно…

– Так вы видели ее? Она появлялась в ваших видениях?

– Нет. Но я вижу ее в вас.

Антон напрягся. Он все меньше и меньше верил в тот, по его мнению, бред, что слышал от слепого фрика в кожаной куртке и вязаной шапке. Мало ли таких ребят попадалось ему по жизни? Когда он был узнаваем, когда он был еще самим собой.

– Есть определенное мнение, что эта девушка знала о том, то случится с самолетом. При этом она не то, чтобы не побоялась зайти на борт самолета. Она поменялась вылетами с другой стюардессой ради того, чтобы попасть на этот борт. Не самое адекватное поведение для адекватного человека.

– Влечения и любовь делают людей неадекватными. Это уже больше литературный вопрос, Антон, – улыбнулся Владлен.

– И все же. Она могла знать о том, что случится?

– Была ли она ясновидящей? Увы, я не могу просто спросить у нее об этом. Могут ли люди видеть будущее? Не человеческие глаза, но душа его. Чаще всего проявления ясновидения называют не иначе, как «интуицией». Опять же, упрощение понятий, как в случае с жизнью и смертью.

– Мне очень нужно разобраться во всем этом. И я…

– Вы будете благодарны…

– Я хотел сказать, что я могу заплатить определенную сумму.

– Дело не в деньгах, – протянул Владлен. Брат окинул его вопросительным взглядом. – Вы будто бы обманываете самого себя.

Повисла нелегкая пауза.

– Я помогу вам. Не из-за денег, но из-за того, что вы храните внутри себя, Антон. Возможно, судьба не зря свела нас. Она дает нам возможность найти ответы на некоторые вопросы.

– Вы верите в судьбу?

– Судьба двойственна. Это не злой рок, как многие ее понимают. Судьба подобна сну, который мы создаем внутри себя и который мы видим.

Антон кивнул. Он выпил кофе. Посмотрел на Диму, вольготно сидящего на диване и раскинувшего руки в стороны. В очередной раз подумал, что все эти люди, которых он видит – лишь шарлатаны, способные нажиться на чужой доверчивости, порой излишней, порой необходимой.

Домой он ехал опустошенным, будто познал самую горькую за последние годы обиду. Будто Владлен пошатнул в нем искреннее и твердое понимание чего-то, что играло в жизни Антона важную роль. Оттого он курил одну за другой, и дым въедался в его глаза, мешая наблюдать за размазанной по лобовому стеклу дорогой, проложенной меж высотных домов.

Владлен до поздней ночи сидел в кресле, читая книгу. Пальцы его медленно бродили по выпуклому шрифту, нервные импульсы передавали в мозг точную информацию. Мысли о Евгении Звягинцевой не покидали его. Она, словно вирус, проникала в глубины людских мыслей, поедала людей, с которыми контактировал Антон. Он носил ее под самым сердцем, подобно смертельно больному, не подозревающему об опасности вируса.