Небо, земля и что-то еще…

Но она еще не осознавала этого. Она лишь хотела вернуться к нему, в этот покореженный салон, в груду осколков. Выкрикивала ругательные слова, но водитель был непоколебим. Он оттащил ее от машины на несколько метров и усадил на траву изумрудного цвета.

– Как вы? Слышите меня? Девушка?!

Алина внимательно всмотрелась в лицо водителя. Оно не напоминало ей ни о чем из ее жизни. Просто лицо человека. Красная кровь, каплями падающая на траву. Грязь столкновения. Запах бензина витал в воздухе.

Часть четвертая

Что-то еще…

***

Голова Антона лежала на предплечьях сложенных перед собой рук. Изогнувшись во внушительный, метафоричный вопросительный знак, он отдыхал от мыслей, но эти же самые мысли, будто бы пользуясь моментом, смаковали его самого, обгладывали кости его идейного тела.

Он представлял себе, какого это: быть человеком, разбившимся в автокатастрофе. Потерявшим жизнь спустя несколько секунд после поцелуя с любимой. Не уследившим на резких поворотах жизни за дорогой.

Антон ясно понимал, что мертвым нет никакого дела до чувств. Когда твоя грудная клетка вмята внутрь тела, а изо рта медленно сочится кровь, какое тебе дело до эмоций, что окружают твой труп? Какое тебе дело до тех, кто рядом, кто смотрит на тебя с округленными от испуга глазами, пытаясь найти на твоем окровавленном лице хоть какие-то признаки жизни? И пусть в воздухе присутствует запах горючего, и кажется, что все вот-вот взорвется, какое тебе дело до всего этого? Ты мертв, и с этим ничего нельзя поделать.

Снова ночь окружала Антона со всех сторон. Снова Настя спала где-то в соседней комнате, будто в соседнем измерении, из которого не доносилось ни звука. Все заглушала музыка, что вылетала из наушников прямо в сознание. Медленные мелодии. Антону могло показаться, что за окном не начало лета, но самая настоящая зима, что снег огромными хлопьями падает с неба, и в воздухе витает аромат загадочности, едва уловимый, но оттого лишь более притягательный.

Антону казалось, что он выдавил из себя, как из тюбика зубной пасты, последнее содержимое. Мерцал экран ноутбука. Еще одна глава его работы была окончена. Нет, то был не конец повествования, но начало новой главы. Должно быть, последней. И он не знал, как ее начать.

Его отвлекали воспоминания о разговоре с Владленом Ионовым. О том, каким он был настойчивым в некоторых вопросах. Он буквально дал понять Антону, что Евгения Звягинцева – нисколько не случайный персонаж в его жизни. Приоткрыл занавес, за которым жизнь таила нечто важное. Нечто, о чем Антон позабыл.

– Я знаю, что вы мне не доверяете во многом, Антон, – говорил Владлен, сидя на пассажирском сидении внедорожника. Антон внимательно следил за дорогой. Рев двигателя убаюкивал. – Знаю, что отчасти считаете меня шарлатаном. Но тогда возникает логичный вопрос: почему вы обратились ко мне?

– Вероятно потому, что я уже и сам не знаю, что делаю, – ответил Антон.

– Ответьте мне на другой вопрос: зачем вы стали копаться в этом деле? Почему вы вообще за него принялись? Ведь если вы не знали Евгению… то кого вы знали?

– Ее коллегу, Алину, – твердо ответил Антон. – Она поменялась с ней рейсами. Алина должна была находиться на борту того самолета. С тех пор все как будто бы изменилось, стало другим… – Антон осекся. Виной тому не было дорожное препятствие, но препятствие душевное. – На самом деле, я просто искал тему для нового романа, – выдохнув, добавил он. – Романа, над которым я работаю уже долгое время. У меня случился… творческий кризис, что ли. Или душевный. Просто я… не знаю, может, люблю ее. Любовь ведь бывает разной.

– Любите Евгению?

– Да нет же! – вспылил Антон. – Алину. Она, черт возьми, как будто часть меня самого! Хотя порой мне и кажется, что я не знаю ее и не понимаю ни один из ее поступков, где-то в глубине души я чувствую, что мы неотделимы друг от друга.

Повисла пауза, в ходе которой Антон резко вырулил на широкий проспект. Кто-то из участников движения нервно посигналил ему вслед, на что Антон отреагировал бранью.

– Я знаю людей, – начал Владлен после долгого молчания. – Которые работают над вопросами… будущего. Вопросами судьбы и предопределения. Они уверены, что все, что происходит в жизни, предначертано и подчиняется определенному плану. Вы, Антон, в день нашего знакомства сказали мне, что Евгения будто бы знала, что тому самолету суждено было исчезнуть. Это ведь так?

– Это предположение.

– Предположение подтолкнуло вас на встречу со мной. Ваше место в этой истории, ваш путь начался с предположения. Да и жизнь, если подумать, можно смело назвать предположением. В определенном смысле.

– Кто эти люди?

– Фанатики. Для таких, как вы, да и для таких, как я. Представьте, если бы христианство отстаивало свои верования, пренебрегая заповедями.

– Ну, такого в истории более чем достаточно, – усмехнулся Антон.