Небо, земля и что-то еще…

– Судьба двойственна, как я уже говорил вам. Это мое личное убеждение, но я не пытаюсь навязать его так, как пытаются навязывать его некоторые люди и сообщества. Вы многого не знаете, Антон. Вы не знаете, какие идеи могут поглотить вас, стоит вам свернуть на один поворот раньше намечено. Вы не можете знать, что кроется за стенами тех домов, пороги которых вы никогда не переступали.

Спина Антона покрылась мурашками. В словах Владлена, во взгляде его слепых глаз было что-то зловещее, но, вместе с тем, потрясающее. Что видел он своими незрячими глазами? Антон не мог знать, как и не мог знать то, что и сам был слепцом. В определенном смысле.

Антон остановил внедорожник около дома Владлена. На предложение помощи медиум отреагировал негативно. Брови его нахмурились, во взгляде будто бы появилась угроза.

– Не нужно, – сказал он, после чего вышел из машины, не попрощавшись.

– Чертов инвалид, – подумал Антон, и от возникшей в голове грязной мысли ему стало не по себе.

Человек бесплатно помогал ему разобраться в том, что, по мнению многих, не стоило бы и выеденного яйца. Блуждание по байкам и вымыслам. Забавы для одиноких женщин и полоумных мужчин, не находящих себе места в жизни, наполненной гонками за лучшим местом под солнцем.

Я, вероятно, перепутал местами все уровни пирамиды Маслоу, – размышлял Антон, направляясь домой. – И то верно. Ведь, по сути, достигнув уровня потребности в самоактуализации, я, будто бы, испугался чего-то, спрыгнув вниз, туда, где мне интереснее познавать что-то новое. Горе от ума, черт возьми. Так недолго разложиться, как в одной известной песне, на плесень и на липовый мед.

Чертов мавзолей, в котором я оставил разлагаться свою душу. Я не могу найти дорогу к нему. Я не знаю, куда мне теперь ехать… я не знаю…

На какую-то долю секунды Антон действительно усомнился в своем знании дороги домой. Как будто он попал в незнакомый доселе город. Дрогнули руки. Он включил аварийную сигнализацию и съехал на обочину. Остановился. Выдохнул.

Ему не хотелось возвращаться домой. Он хотел рвануть к Алине на всей скорости. Разорвать в клочья карту страны, соединив воедино две точки, удаленные друг от дружки на приличное расстояние. Так что же мешало ему просто наполнить бак бензином и отдаться миру дорог? Он сомневался в том, что город, в который уехала Алина, действительно существовал.

Он достал из кармана телефон. Дрожащими пальцами стал искать номер Алины. Он все еще хранился в его записной книжке. Набор номера. Абонент временно недоступен.

Антон не знал о том, что случилось. Возможно, какая-то его часть была уже в курсе. Уж очень хорошо он чувствовал Алину. Так, вероятно, чувствуют друг друга на расстоянии близнецы. Но они не были близнецами с Алиной. Они были страстными любовниками. Они занимались любовью днями и ночами, сменяя позы и точки зрения. Уж слишком хорошо они чувствовали друг друга порой. Как будто все это было вымыслом.

Антон развернул внедорожник через двойную сплошную. Это случилось так неожиданно, что для остальных водителей на дороге это чуть было не обернулось крупной аварией. Но все обошлось. Антон умчался в темноту. Вцепившись в руль холодными пальцами, он мчался к дому, в котором жила Алина.

Надрывался двигатель, играли нервы. Антон курил одну за другой сигареты, которыми он делился когда-то с Алиной. Слишком нереальной казалась она ему теперь. Что случилось с ним? Неужели он помешался на ней настолько? Может ли любовь быть такой болезненной, такой жестокой? Несомненно, может.

Не особо задумываясь над правильностью парковки(а своим внедорожником он заблокировал два других автомобиля), Антон направился ко входу в подъезд. Шаги его были быстрыми, взгляд тревожным. Он просто хотел быть уверен, что та квартира-студия существует. Он хотел увидеть своими глазами ту дверь, в которую он уже входил.

Громыхнули двери лифта. Застучало тревожно сердце в груди. Чем выше поднимался лифт, тем страшнее становилось Антону думать о том, что, возможно, заветная дверь вовсе не существует. Попав на нужный этаж, он выдохнул с облегчением. Дверь, которую он должен был увидеть, была на месте. И за ней, должно быть, существовала та самая квартира-студия, в которой Антон любил целовать свою любовницу.

Он подошел к двери. Прислонился ладонями, лбом. Выдохнул. Он чувствовал себя преступником, чудом избежавшим наказания за содеянное преступление. Но что же это было? Лишь временное спасение, или же право жить дальше нормальной жизнью?

– Простите…

Антон услышал голос позади. Он обернулся. Перед ним стояла немолодая женщина в старомодном пальто с собакой на привязи. И у женщины, и у собаки имелось довольно много морщин на лице/морде. Этот факт заставил Антона улыбнуться. Он словно бы пришел в себя.

– Да?

– Я раньше вас здесь не видела, – сообщила женщина, не снимая с лица маску подозрительности. – Я живу на этой площадке. А что вы здесь, собственно, делаете?

– Прошу прощения, – сказал Антон, но и сам не особо понял, за что ему удалось извиниться. – Просто выдался тяжелый день. В этой квартире живет моя хорошая знакомая.