Небоскребы магов

— А что насчет жены Куланера? — спросил я вдо–гонку. — Что–то нигде не видно…

Он ухмыльнулся.

— Куланер был не слишком уверен, что удержит замок, потому семью пока перевозить не спешил.

— Чудесно, — ответил я. — Никого не надо насиловать, утверждая свои неотъемлемые права.

— Да не вздыхай ты так, — сказал он с сочувствием.

— Это от счастья, — возразил я.

Он посмотрел с недоумением.

— Разве не счастье доказывать свою силу?.. Слу–жанки — это не совсем то же самое, что и высокоро–жденные глердессы.

— У меня здесь уже кое–кто есть, — ответил я. — Повыше рангом, чем жена Куланера.

Он охнул.

— А еще меня обвиняешь в чем–то таком, что у меня даже спина покраснела?

— Я все для дела, — ответил я твердо. — Все для родины, для отечества, для торжества тоталитарной демократии и всеобщей гуманизации. А ты все для себя, эгоист!

Народу во дворе намного больше, чем я видел в замке и даже предполагал. Видимо, кто–то прятался в дальних кладовках под ворохом тряпок, кто–то пе–режидал в кузнице и у кожемяк, а возчики дров толь–ко–только привезли из леса на двух подводах вязанки поленьев и теперь с удивлением выслушивали новости.

Я оглядел всех сурово и надменно, здесь вежливость расценивают как слабость и тут же постараются сесть на шею, наглеть и своевольничать, знаю, наслышан от классиков про быстро хамеющую челядь, творящую что ей вздумается.

— Его величество король Астрингер, — сказал я веско, — изволил пожаловать эти земли мне. Отныне закон здесь один — мое слово! Перед королем отвечаю я, а вы отвечаете передо мной. Человек я мягкий и добрый, но жестокий. Обязанности свои все выполнять в соответствии!.. Ибо!.. Я сказал.

Фицрой добавил многозначительно:

— Иначе!

Я повернулся к нему.

— Иначе что?

Он осмотрел в изумлении.

— Откуда я знаю? Я просто уточнил в твоей манере. Сам–то ты знаешь, о чем говоришь?

— Нет, — ответил я честно, — а что, надо? По–моему, главное — внушительный вид и суровый голос. Чтобы все снова заработало в соответствии.

— В соответствии с чем?

Я поморщился.

— Да брось ты эти придирки! Пойдем на башню. Вид должен быть еще тот. Ну, ты понял. Может быть, сегодня же стоит проехаться по принадлежащим мне селам и деревням. Хотя нет, не стоит.

Башню строили только для наблюдений за окрест–ностями, потому узкая винтовая лестница, наверху площадка для двух–трех человек, но даже у меня за–хватило дух, будто вышел на крышу самого высокого в мире небоскреба.

С северной стороны внизу просто замок и посте–пенно опускающийся в лесистую долину холм, а вот с юга чудовищный обрыв, замок на самом краю высо–ченной скалы с отвесной стеной, и если сейчас спрыг–нуть вот с этой площадки, то лететь долго и страшно, пока не ударишься о набегающие на скальный берег волны.

Фицрой старался не подходить к краю, но когда увидел, что я все замечаю, сделал над собой усилие, полушагнул вперед и крепко ухватился за деревянные поручни.

— Красота!

— Страшная сила, — поддержал я.

— Что–что?

— Красотой можно убить, — сообщил я. — Р-раз — и мокрое место!.. Красота всегда сильнее, чем безобразие. Потому красота и побеждает. Как тебе вид? Правда, красиво?

Он смолчал, устрашенно поглядывая на оранжевый простор неба и сине–зеленую гладь моря. С такой высоты даже не видно волн, с востока и запада зеленые долины, на которых тесно собраны в кучки крохотные домики, у меня целых восемь сел, хотя на самом деле только три, остальные простые деревни, а с севера единственная дорога к замку, прямая, без всяких опасных проходов под стенами, с которых могут обстреливать и бросать камни.

— Да, — проговорил он после долгой паузы, — как- то да… мурашки бегут… от красоты, наверное. Крупные такие…

— Эстет, — обвинил я с чувством превосходства. — Порхаешь!.. А вот я практик, на земле стою.

Он фыркнул.

— Думаешь, я не понял сразу, чего присматрива–ешься вон к тому мосту?.. Да, это граница твоих владений с глердом Слейном. На той стороне реки уже его земли, а вон та беседка у воды… это он там отдыхает.

— И рыбу ловит?

— Вряд ли, — ответил он. — Но гостей туда приглашает. Место, как видишь, живописное.

Я кивнул, в самом деле причудливо хитрая река источила берег гротами, виноград плотной зеленой стеной карабкается по каменным стенам, создавая та–инственные пещерки, в таких любят играть дети, но взрослые тоже их почему–то любят…

— Мы от развращенной столицы далеко, — заявил я, — у нас должны быть крепкие нравы.

— У нас?

— Здесь, — уточнил я. — На крепких нравах стоит мир.

Он вздохнул с облегчением.

— Фу, а то я уж подумал…

— Мыслитель, — сказал я с отвращением. — Мы пришли, чтоб сказку сделать былью! Потому разузнай, что у нас за соседи, а потом проедемся по нашим владениям.

Он запротестовал:

— По твоим, ты на меня не взваливай, не взвали

вай!.. Я вольная, как тушканчик, птица. Или вовсе как бобер. Но ты уже, вижу, присматриваешься, куда достанут твои стрелы из колдовского арбалета?

— Й это тоже, — признался я. — Глупо не использовать такую возможность. Уже готовую. Хорошо, все дороги видны. И море…

Он спросил заинтересованно:

— А что насчет моря?

— Есть идеи, — ответил я туманно.

Глава 6