Небоскребы магов

В ее взгляде я прочел осуждение и понимание про–стой истины: все мужчины — похотливые свиньи, как не воспользоваться женской слабостью, я такой же, как и все, только оказался хитрее других и настойчивее.

— Герцогиня, — сказал я со вздохом, — вы очень прозорливая женщина. А я… свинья, как и все. До–бавьте ко всем моим достоинствам, что я тоже, как ни странно, одинок и несчастен. И до сих пор не знаю, что хорошо, что плохо. У нас эти понятия размыты на–столько… к тому же несколько раз менялись местами, что уже и не знаешь, как правильно… Я имею в виду в моем далеком королевстве.

Она сказала с сочувствием:

— В вашем королевстве были трудные времена. А здесь вы… чего добиваетесь?

— Пока ничего, — ответил я. — Пытаюсь понять, что делать. Беда наша в том, что те, кто знает, бессильны, а кто силен… тот либо глуп, либо боится шелохнуться, чтобы не поломать все вокруг…

— Но у вас есть замок и земли, — напомнила она.

— На своих землях, — сказал я, — установлю спра–ведливые законы. Но я хотел бы, чтобы справедливые законы были установлены во всем мире. Герцогиня, я просто уверен, что вы мне поможете… Добрым словом, чисто женским теплом…

Она отпила из чаши, которую я заполнил вином до венчиков, попыталась высвободить плечи из моих объ–ятий, но я проявил настойчивость, ни одна женщина еще не волновала мою плоть с такой мощью, герцогиня почти не сопротивлялась, когда я уложил ее там же на диване.

Одевшись, я снова наполнил вином чаши, герцоги–ня поспешными движениями опустила задранное пла–тье и сдвинула ноги. Я передвинул ее чашу к ней поближе, а герцогиня, опираясь на спинку дивана, медленно села, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— И что же, — спросила она, — вы в самом деле… говорите о справедливости для всех… вот так серьезно?

— Абсолютно, — заверил я, — хотя и самому смешно.

Она сделала жадный глоток, хотя и старается не по–казывать, что за время нашей возни на диване во рту пересохло.

— Почему?

— Меньше всего, — объяснил я, — я ожидал от себя стремления к справедливости. Мне, как и любому молодому дураку, пираты и разбойники нравятся больше, чем те, кто их ловит и вешает. Хотя пираты как бы тоже за справедливость, хотя они убивают и грабят мирных купцов, а потом еще и топят их с кораблями вместе, чтобы концы в воду…

Она допила вино, опустила чашу на стол и наконец взглянула на меня, но стыдливый румянец молодой женщины все еще полыхает ярко и жарко на обеих щеках.

— А почему, — произнесла она, — сейчас…

Я развел руками.

— Как уже сказал, этим должны были заниматься другие люди. Обеспечивать справедливость так, чтобы это устраивало меня в первую очередь. Но что–то сдви–нулось в мировой константе…

— В чем–чем?

— Во мне, — объяснил я. — Так как я и весь мир. Ну, таким вот ценным я себя чувствую. И неважно, что другие мое мнение не разделяют. Понятно же, что са–мое правильное и важное мнение — это мое.

Она улыбнулась.

— И когда начнете завоевывать мир?

— Уже начал, — сообщил я. — Завоевал… или почти завоевал вас, герцогиня. Остальное пойдет легче.

Она поднялась, неспешно поправила складки пла–тья на холеном белом теле, таком нежном и хвататель–ном, а я невольно подумал, что как это здорово, когда под платьем нет ничего лишнего.

— Скоро вернется герцог, — произнесла она, из–бегая слов «муж» или «супруг», — потому подготовьте к нему вопросы… а я сейчас вернусь.

Вернулась она через несколько минут с высокой сложной прической, строгая и чопорная. Мы сели за стол на противоположных концах, в таком положении и услышали за окнами стук копыт, веселые голоса, сре–ди них я узнал и зычный голос герцога.

Я покосился по сторонам, сидим чинно, лица свет–ски приветливые, спины прямые, перед нами уже пу–стые тарелки с остатками соуса, а мы держим в пальцах тонкие ножки кубков изящной работы.

Герцог вошел в сопровождении управителя, тот что- то суетливо объясняет, я поднялся из–за стола и отвесил учтивый поклон в сторону хозяина замка.

— Ваша светлость…

Он остановился, глядя на меня.

— Глерд…

— Глерд Юджин, — подсказал я. — Мы виделись на королевском пиру, ваша светлость. Его величество подарило мне земли Медвежий Коготь с замком и селами.

Он покосился на герцогиню, что не двигается, слу–шает со скромным вниманием хозяйки, перевел взгляд на меня.

— Да–да, я видел вас рядом с королем.

— Потому я, — продолжил я, — поспешил к вам, как к соседу, чтобы заверить в своем уважении, почте–нии и желании быть вам полезным, а самое главное, стать хорошим соседом!

Он сдержанно улыбнулся.

— Глерд Юджин, мне как раз больше всего недо–стает хороших соседей. Садитесь, я присяду тоже, ноги устали. Да и горло стоит промочить хорошим винцом… или какое там отыщется.

Он сел от меня и герцогини на равном расстоянии, мне их лица показались похожими, как всегда бывает у супругов, проживших долгие годы в согласии.

Герцогиня проговорила ровно:

— Пока вы отсутствовали, герцог, я рассказывала нашему новому соседу, как здесь живут, чем занимаются, что выращивают, что пользуется спросом на рынке. Боюсь, его это больше напугало, чем воодушевило.

Герцог сказал с укором: