Небоскребы магов

— Сгораю от страсти, — объяснил я. — Да и вооб–ще, герцогиня… Мы будем считать себя обделенными жизнью, если не устроим некоторое безобразие, что украшает жизнь. На самом деле нет же ничего пороч–ного, верно?.. Я самец, вы самка… Ну чего нам притво–ряться?.. О, да тут и диван какой шикарный!.. Позволь–те я вас проведу к нему…

Она опустилась на диван, но отодвинулась, вид не–приступный.

— Глерд…

— Герцогиня, — сказал я, — неужели вы думаете, что я принял замок и те земли просто так? Из жадности?..

— А что еще могло вас здесь заинтересовать?

— Вы, герцогиня.

Она насмешливо прищурилась.

— Простите?

— Я воспылал к вам страстью, — пояснил я скром–но. — Представляете?

— Не представляю, — ответила она. — Вы мне по–казались вполне разумным человеком.

Я вздохнул.

— Герцогиня, вы не ошиблись. Я в самом деле не дурак, вы прямо в точку. И как скучновато среди дура–ков… И когда я увидел вас…

Она сказала с иронией, но улыбаясь:

— Ах–ах, ну прямо вот так сразу.

— Представьте себе, — заверил я. — Ну такой вот я извращенец. Все ищут богатых, а я мечтаю об умной… И когда уже и мечтать бросил, ну разве что ночью, во сне чего только не напридумывается, как вдруг вас увидел!

Она продолжала улыбаться, рассматривая меня очень внимательно, как диковинного жука.

— И тут же признали меня умной?

— Сразу же, — заверил я. — Кто увидит только вашу стать, вашу изысканную грудь…

Она сказала с мягкой улыбкой:

— Глерд, эту часть пропустите.

— Хорошо, — ответил я, — и ваши крутые бедра…

— И это пропустите, — посоветовала она.

— Как скажете, — ответил я со вздохом, — хотя хо–телось бы поговорить о таких приятных вещах. И о заднице, значит, нельзя?

Она посмотрела чуть строже.

— Глерд… я думала, мы уже договорились, когда вы о бедрах…

— Аа-а, — сказал я понимающе, — значит, просто разные термины. Я различаю бедра и задницу, а рань–ше, как помню, все это входило в понятие «бедра». В общем, герцогиня, как умная женщина, вы же меня понимаете…

Она проговорила с той же снисходительной улыбкой:

— Да, глерд, я вас тоже нахожу очень умным и хи–трым человеком, что возбуждает мое женское любо–пытство. Однако же вы не учитываете, что в подобных делах, как я слышала, впереди длинный ритуал обха–живания и уламывания женщины, которую мужчина намерен обольстить… и я такие ритуалы прекращала в самом начале.

Я подумал, посмотрел ей прямо в глаза.

— Герцогиня… Как вы правы, как вы правы… В са–мом деле, на хрена нам этот ритуал? Если мы в самом деле умные?.. И если между нами в самом деле нечто такое… даже не подберу слов… голова перестает мыслить…

Глава 8

Она попыталась высвободиться, но от растерянно–сти и неожиданности того, что снова обрушилось на нее, не сумела ни слов отыскать нужных, ни воспро–тивиться, я уложил ее и, как голодный паук на толстой сладкой молодой мухе, насытился так, что просто вос–парил, а она дождалась, когда я слезу, медленно села и опустила задранное почти до горла платье.

— Глерд, — проговорила она смущенно, но голос ее креп с каждым мгновением, — это нужно прекратить… Мы не должны так поступать…

Я залюбовался, она считается уже выбывшей из разряда молодых женщин, так как в нем уже ее дочь, но до чего же волшебно играет румянец на ее нежно–белых щеках, как дивно блестят ее крупные глаза!

— Герцогиня, — сказал я, — вообще–то я прибыл к герцогу для знакомства. Мы соседи, я все–таки, бла–годаря вам, принял земли Медвежьего Когтя, как и его замок. Теперь нам предстоит познакомиться ближе.

Она отшатнулась.

— Еще ближе? Вы на что намекаете?..

— Герцогиня, — заверил я. — Я говорю о том, как это должно выглядеть в глазах общества, это же вас ин–тересует?.. А мое сердце уже у вас под ногами.

Она слегка успокоилась, дернула за шнур, далеко за стеной прозвенел звоночек. Дверь распахнулась, появился сгорбленный старик с неопрятными седыми волосами.

— Вели подать вина и сладостей, — велела герцоги–ня, взглянула на меня и добавила: — Но сперва жаре–ного мяса. Можно птицу!

Старик поклонился и переступил порог обратно, плотно закрыв за собой дверь.

— А как, — проговорила она негромко, — прежние хозяева?

— Глерд Гурлей? — спросил я. — Он умер, увы. Говорят, хорошим был человеком.

— Это я знаю, — проговорила она. — Но там посе–лились, поселились…

— Кто–то был, — ответил я с небрежностью. — Пришлось похозяйствовать. Кого–то немножко убил, остальные признали мои права и свои обязанности. У меня всегда так: у них обязанности, у меня права.

Вошли двое слуг, на столе появился кувшин из серебра, чаши тоже серебряные, тончайшей работы и с настолько сложной изысканной гравировкой, что я засмотрелся невольно, выдавая провинциала.

Еще двое внесли вкусно пахнущие блюда, молча и степенно расставляли все на столешнице. Мы мол

чали оба, но едва за ними закрылась дверь, герцогиня сказала строго:

— Глерд, я очень примерная жена… и не хочу, чтобы подобное когда–либо повторялось!

— Я тоже, — согласился я. — Хотя я не совсем примерная жена, но готов, чтобы подобное не повто–рялось… Хотя нет, уже не готов… и с каждой минутой менее готов…

Она чуть повысила голос:

— Глерд!

Я сказал виновато: