Небожители Севера

— Смотри… Сначала делаются надрезы на шее преемника и дарителя… — Райгар, обратившись, провел острым когтем по шее, чтобы показать нужное место. — Необходимо встать как можно ближе, почти вплотную. Далее читается текст безостановочно, громко и четко. Я написал его на Северном наречии, чтобы тебе было понятнее и проще выучить.

— Понятно, спасибо, — прошептал Леонардо, не веря тому, что держит в руках такой ценный дар.

— Если бы кто-нибудь решил передать дар, я бы посоветовал ему сначала составить бумагу, примерно вот такую, я тебе набросал, — с этими словами Райгар показал пальцем на вторую бумагу в руках Леонардо. — Составить в двух экземплярах почерком того, кто отдает дар, и отправить один в Йефасу либо сразу после передачи дара, либо заранее. Но в твоем случае лучше сразу после передачи. Тогда тебя даже не будут вызывать в Молчаливый замок.

Бледный Лео, кивнув обезображенным лицом, радостно посмотрел на Райгара Хейм Вайра и после поднялся с кресла.

— А теперь верни мне пример завещания, а слова обряда оставь себе… Удачи, — улыбнулся Райгар и хохотнул, облизнул полные губы.

Леонардо вылетел из комнаты как ошпаренный, быстро завернул за угол, потом сообразил, что до сих пор держит в руках листок. Перепугавшись, что его кто-нибудь заметит, он быстро спрятал бумагу в карман и уже более спокойной походкой отправился в комнату, где и предался честолюбивым сладостным мечтам.

Глава 20. Уговор

Уильям открыл глаза ближе к утру, когда небо ещё окутывал предрассветный сумрак, готовый вот-вот рассеяться. Ветер, разбушевавшийся не на шутку, бился в окна, а капли дождя вперемешку с мокрым снегом стекали по толстому стеклу.

Он попытался разглядеть хоть что-то перед собой, но вокруг царила лишь непроглядная темнота.

«Неужели это смерть?» — пронеслось в голове у Уильяма.

Снова прикрыв глаза, он вслушался в шум ветра и дождя со снегом. Нет, он еще жив! Перед глазами пронесся суд, напоминавший скорее кошмар, чем акт правосудия. Наконец, он полностью очнулся, вернулся в этот жестокий мир и резко сел. Его грудь часто вздымалась, а на лбу выступила холодная испарина.

На плечо мужчине опустилась рука и нежно погладила, успокаивая. Уильям повернул голову вправо и отшатнулся — рядом с ним, в кресле из темного дерева, сидела та самая женщина, которая на суде назвала себя любовницей Гиффарда.

Ее белоснежные волосы были заплетены в мелкие косы и, сливаясь в одну, украшены черными шпильками в виде какого-то цветка с жемчугом между металлических лепестков.

— Тише. Успокойся, — прошептала Мариэльд и ласково улыбнулась.

Взгляд ее голубых глаз растерял всякую спесь и высокомерие, и она ласково посмотрела на новообретенного сына. А тот замер, всмотрелся в женщину. Почему он лежит в постели, а она находится рядом?

— Ты не понимаешь, почему до сих пор жив, а я возле тебя? — спросила Мариэльд, словно прочтя мысли Уильяма

— Да.

— Я использовала клятву, данную мне советом тысячу лет назад, и усыновила тебя.

— И зачем? — спросил Уильям. Все услышанное менее всего походило на правду.

— Не затем, чтобы обмануть и передать дар кому-то другому, — мягко улыбнулась Мариэльд. — У меня нет приемных детей, друзей и прочих, кто мог бы жаждать твоей смерти. Но когда я увидела твои воспоминания, то решила, что могу помочь тебе. А ты, может быть, сможешь хоть как-то скрасить мое одиночество, полюбив как мать, и станешь мне ласковым и верным сыном.

— У меня лишь одна мать, но ее, вероятно, уже нет, — стиснул зубы Уильям. — Я сожалею, но, боюсь, из меня выйдет никудышный сын. Лучше верните меня обратно в зал суда, чтобы уже закончить то, зачем меня сюда притащили!

Из его груди раздался стон — он снова вспомнил предательство тех, кого любил и уважал, и сжал кулаки, заново пережил те ужасные минуты в зале суда. Обида и ненависть паутиной оплели его душу изнутри, и Старейшина мысленно перенесся туда, в центр зала. В памяти всплыл образ Филиппа, и лицо Уильяма перекосилось, потеряв всю природную красоту.

Мариэльд вновь погладила его по плечу. Она попыталась взять ладонь Уилла в свою руку, но тот грубо вырвал ее и недоверчиво посмотрел на графиню. Он не хотел видеть больше никого в этой жизни и потому не собирался любезничать с очередной хищницей, которой он зачем-то понадобился.

Уильям резко вскочил с кровати. Рваными движениями он, покачиваясь, побрел к окну, в которое исступленно бился дождь со снегом, затем быстро подошел к другому окну. Его грудь тяжело и часто вздымалась, и он беспокойным взором метался по комнате, не зная, куда себя деть.

— Зимняя аспея обычно забирает в середине зимы, так что твоя матушка скорее всего еще жива, — сказала ровным голосом хозяйка Ноэля. — Мы можем ее навестить, когда отправимся домой.

Вздрогнув от этих слов, Уильям замер у окна, обернулся и встретился встревоженным взглядом своих синих глаз со взглядом женским, мудрым и сильным. Он, не веря своим ушам, спросил:

— Как это навестить?