Нечаянное счастье для попаданки, или Бабушка снова девушка

— Чтобы разрезать штанину, подойдут и они, — махнула я рукой и попыталась отойти от мальчика, но он неожиданно сильно ухватился за меня, не пуская. — Не переживай, все будет хорошо.

Я погладила его по голове, отметив, что у меня руки перепачканы в крови и она уже успела засохнуть. Платью тоже досталось. И в чем мне теперь ходить, если оно у меня единственное? Не считать же те, из которых Элис уже выросла. Но буду думать об этом позже.

Жорик меня все же отпустил. Ему было страшно, но отцу он хотел помочь сильнее. Я уже хотела попросить Люси увести его куда-нибудь, но по виду мальчишки поняла, что он скорее устроит истерику, но с места не сдвинется. Уж точно не с какой-то незнакомой служанкой.

Я разрезала штанину и убрала из раны ткань. К горлу подкатила тошнота. Порез был рваным и некрасивым, и в нем застряла какая-то металлическая штуковина. Видимо, пока мужчина шел с ребенком, она продолжала его травмировать и уже здесь повредила бедренную артерию. Очень опасная рана. Я такую видела однажды. Человеку не успели помочь, и он истек кровью буквально за пару минут. Я тогда возвращалась из школы, а над ним суетились санитары.

— Да где же этот лекарь? — прорычала я, хмуро осматриваю мужчину.

Наконец, дверь с грохотом отворилась и, освобождая меня от ответственности за жизнь мужчины, нужный человек появился на пороге.

— Сюда! — тут же подхватился трактирщик. — Вот, это граф Риярд. Он ранен!

Надо же, целый граф. И почему его тогда так боятся? Наоборот ведь должны всячески угождать. Или в этом мире все иначе?

— Мне уже сообщили, — лекарь снял сюртук и шляпу и кинул их в руки трактирщика. — Дорогуша, а вы что здесь делаете? — удивился он, увидев меня рядом с пострадавшим.

— Помогаю в меру сил.

Он нахмурился и взглянул так, будто я собралась отнять у него его хлеб:

— Можете быть свободны, дорогуша. Насколько я знаю, вы не оканчивали медицинский университет. Дальше я сам.

— Да ради бога, — пробормотала я, собираясь встать, но меня внезапно снова ухватили за руку.

Только теперь это сделал не мальчик, а его отец.

Я встретилась взглядом с мужчиной и только тут обратила внимание, какие они у него необычные: голубые и яркие, опушенные густыми ресницами. Для брюнетов такой цвет редкость. И вообще мужчина был очень интересным. Не классический красавчик, но женская погибель точно. Эх, где мои семнадцать лет?

Хотя о чем это я? Чур меня, чур!

Н-да, в молодое тело я-то попала, а вот образ мыслей остался прежним. Надеюсь, я скоро привыкну и перестану брюзжать по-стариковски даже про себя. Иначе так и выдать себя можно.

— Уведите Жоржа отсюда. Нечего ему тут делать, — тихо попросил он.

Я кивнула, и он отпустил мою руку. Мужчина был прав. Нечего ребенку здесь оставаться. Надеюсь, мне удастся его уговорить.

Подошла к мальчику:

— Жорик, лекарь сейчас будет лечить твоего папу, и ему ненужно мешать.

— А я и не буду мешать, — уверил он меня. — Буду сидеть тихо-тихо.

— А вдруг не получится и ты помешаешь? Давай мы лучше с тобой пойдем пить сладкий чай? А потом придем к папе и принесем ему чего-нибудь вкусного.

— Вкусного?

— Конечно! Когда человек выздоравливает, ему нужно кушать много вкусного. — Я помогла мальчику спрыгнуть на пол и взяла за руку.

— А почему, когда я болею, мне не дают вкусного?

— Ну, болячки бывают разные. И вообще, что для тебя вкусное? Что ты любишь больше всего?

Так, забалтывая мальчика, я увела его из зала. Следом шел трактирщик.

— Пойдемте в кухню. Вы ведь еще не завтракали, — он показал рукой направление.

— Мне бы помыться и отдать в чистку платье, — со вздохом посмотрела я на грязные манжеты и подол.

— Это к Люси. Отдайте ей, она все сделает.

— А сколько это будет стоить?

— Пяти медяшек хватит. — Мы подошли к умывальнику, который стоял в кухне. — Вот, умывайтесь.

— Спасибо. Жорик, давай мыть руки, — позвала я мальчика, который с интересом разглядывал кухню.

Стоило нам сесть за стол, как перед нами тут же поставили омлет, булочки с капустой и компот.

Я с удовольствием приступила к еде. Признаться, проголодалась сильно. Организм явно восстанавливался после болезни и требовал подкрепиться. Потому, наверное, не сразу заметила, что мальчик ничего не ест, только ковыряется в тарелке.

— Жорик, ты чего?

— Я не голоден, — он упорно смотрел куда угодно, только не на меня.

— Эй, с твоим отцом все будет хорошо! Вон он какой у тебя большой и сильный!

Губы мальчика внезапно задрожали, и он поднял на меня полные слез глаза:

— А вдруг он умрет и навсегда исчезнет, как мама?

— Твоя мама умерла?

— Не знаю, — он отвел взгляд. — Она просто исчезла. Мне так Абигайль рассказывала.

— А кто такая Абигайль? Твоя подруга?

— Нет, вторая папина жена.

— Может, стоит ей дать знать, что с вами случилось?

Жорик посмотрел на меня совсем хмуро и буркнул:

— Нет.

Я подала ему компот.

— Пей. Тебе сейчас нужно больше пить, чтобы восстановиться. Он сладкий и вкусный.

Мальчик недоверчиво посмотрел в кружку, но все же выпил содержимое. Я протянула ему пирожок и, пока ребенок не отказался, спросила:

— Ты не любишь Абигайль?

Он неопределенно пожал плечами.

— Не знаю. Она была неплохой, но тоже исчезла.