Нечеловеческий фактор

От такого напора, от льющегося беспрерывно текста Женька малость одурел, но, странно, абсолютно всё понял и запомнил.

— Я пошел? — спросил он и подал руку.

— Двигай, — Лопатин потрепал его по волнистому волосу и руку крепко пожал.

На улице Макаркин Женя побродил вокруг здания, обошел радары, высотомеры, удивился, что вдоль полос днём горят по краям лампочки, полюбовался взлётами и посадками больших самолётов и маленьких. Наконец и душа его отмякла и нежно пощекотала изнутри суть будущего значимого человека — диспетчера воздушного движения Евгения Антоновича Макаркина.

На следующий день вечером с окончанием смены, после которой гудела голова, хоть он и не трудился, решил Женька пойти в центральный парк культуры имени Горького. Погулял не по дорожкам асфальтовым, а меж деревьев. Меж сосен, тех же клёнов, акаций и редких берёз. Костылём он рисовал на усыпанной листьями земле самолёты. Разные. А один изобразил практически в натуральную величину. Правда скромный по размерам аппарат — «Ан-2». Зато с двумя рядами крыльев и приёмной антенной, ниткой тянущейся от кабины к килю.

Потом сел на скамейку под включенным фонарём на дорожке и ни о чём не думал. Дышал хвоей, наслаждался запахом увядающих трав и недавно слетевших с веток листьев. Минут через десять на край скамейки села девушка почти его возраста. Ну, может, и далеко до двадцати пяти было ей. Фонарь на дорожке тусклый. Не разберёшь толком. В руках она несла тяжелую сумку и села перевести дух. Потом Женя вдруг почувствовал, что она на него смотрит пристально. Причём удивлённым взглядом. Повернул голову. Точно. Девчонка разглядывала его так, будто он как минимум популярный артист кино. Нет, будто он космонавт Титов. Или Николаев.

— Ты Женя? — спросила девушка и на лице её появился лёгкий испуг. Будто она боялась, что он скажет «нет».

— Женя, — он удивился. Тоже мне — известность. — А ты кто?

— Я сестра Володи Тимченко. Младшая. Вы же знали Володю?

— Я и сейчас его знаю. Мы старые друзья со школы, — Макаркин улыбнулся. — Привет ему передай. Как зовут тебя?

— Лена, — девушка подошла и остановилась напротив. — Не передам я привет. Володя погиб. Разбился два года назад на мотоцикле. Папа ему подарил. Вова на рыбалку ездил, обгонял на шоссе «москвич». Тому, наверное, не понравилось. Он вильнул влево, сбил мотоцикл и уехал. Володя там и умер.

— Кто сказал, что «москвич»? — поднялся Макаркин

— Так следствие было, — Лена опустила голову. — Определили, что такой краской, какая осталась на колесе мотоцикла, завод МЗМА «москвичи» только красит. Но не нашли виновника. Он, наверное, из другого города был. Может, из далёкого. Разослали ориентировку. Но пока ничего. Хотя дело открыто.

— Вот же сволочь, — Женя ударил костылями по асфальту.

— Ты бы пришел к нам, а? — Лена смутилась. — Мама будет рада. Да ты с ней поговоришь по душам. Друзей у него мало было. Все разъехались. А ты, наверное, учился где-то? И вернулся? Здесь будешь жить?

— Да. В Алма-Ате. Родина. Никуда больше не хочу.

— А я в младших классах детей учу после педучилища. Ну, придешь?

— Завтра после семи. В половине восьмого точно, — Макаркин Женя пошел и взял её сумку. — Тяжелая. Зачем таскаешь такой вес?

— Это еда на неделю. Мама почти не ходит. А я три раза в неделю после работы учусь на курсах кройки и шитья. Нам платят мало в школе. Мама не работает. Вовы нет. Отец пьёт подолгу после смерти Вовкиной. Я очень хочу потом устроиться в ателье и начать зарабатывать. Не тяну сейчас одна всю семью.

Женя с девушкой прошел через парк в частный сектор, где жил его друг школьный, поставил перед воротами сумку.

— Ну, пока. До завтра, — из окон падал яркий свет и Женька разглядел сестру Володи, которая до его призыва в армию была маленькой и незаметной. Сейчас она стала красавицей с добрыми глазами и тёплой улыбкой.

— Я буду ждать, — сказала Лена и подняла руку. — Мы, то есть, мы с мамой будем ждать.

Макаркин шел обратно через парк на площадь перед входом, где собирались все троллейбусы. И на ходу вспомнил он, что часто видел во снах это лицо. Девочки из далёкого прошлого.

— Или мистика. Или дурь. Женщин, ясное дело, давно не трогал руками. То армия, то мужицкая Школа лётная. — Макаркин усмехнулся и прыгнул в пятый троллейбус.

Он ещё не успел догадаться, что судьба, которая подарила ему работу, связанную с любимой авиацией, уже подготовила самый, пожалуй, дорогой подарок на всю жизнь — Лену Тимченко.

Его добрую и верную, волшебную фею.

Глава двенадцатая

Байрам Шарипов вроде бы и не сильно приложился к шее студента, когда они с Мишей — командиром корабля, разнимали драчунов. Но большой палец всё же задел скулу и начал болеть в суставе когда Шарипов сел на командирское кресло и пристегивал себя ремнём.

— Валентину позови, — сказал, не поворачиваясь, Байрам второму пилоту, стоявшему сзади возле двери. — Скажи, чтоб мазь принесла камфорную. В аптечке она точно должна быть. И бинт.

— Я слышу, — крикнула стюардесса из салона. Дверь открыта была. — Минутку!