Нечеловеческий фактор

Выжившие так и стояли полукругом возле кабины, они постанывали, кашляли, горбились от боли в позвоночниках или ногах. Многие сидели на корточках от головокружения или тошноты, но не уходили только потому, что стюардесса по билетам должна была назвать живых и мёртвых. Это нужно было «аэрофлоту», да и самим пассажирам.

Галя Сёмина, стюардесса, брала у Валентины билет и громко называла фамилию. Если человек откликался сразу, стюардессы искренне улыбались, если откликался, но так слабо, что почти не слышали его, Галина, Валя и милиционер, стоявший рядом, настораживались и мрачнели. Тогда сосед спасшегося пассажира, покалеченного и ждущего медиков, кричал: «Он живой! Только громко сказать нет сил у него. Ему сейчас нужна скорая». И туда бежали санитары с носилками. Тогда бортпроводницы и майор довольно кивали головами. Выяснилось к концу перебора билетов, что трое всем запомнившихся шумных студентов, которые драку организовали — погибли, хотя места их были в хвосте. Видно, с кем-то в полёте поменялись. Им надо было, чтобы спинка кресла откидывалась. Спать хотели. А на последнем ряду возле туалета спинки стояли ровно. В стенку и упирались.

Из команды лыжников разбилось шестнадцать парней и две девушки. Всего было двадцать. Не погиб большой молчаливый лыжник или их тренер в синей куртке, у которого была любимая присказка «Ну, понеслась». Выжил и Олег Половцев, летевший с похорон брата. Он сидел на снегу и держал как грудного ребенка левую руку правой. Левую сломал. Журавлёв Николай в чужих ботинках на три размера больше, от души сам себе верил, что потому и не погиб он. В больших ботинках ноги его имели воздушную подушку со всех сторон. Вот! Имел в кармане пальто Николай водку, с новогоднего стола спёртую, и пил её из горла при милиционерах, которые не обращали на него своей строгости и внимания вообще.

Алма — Атинец Юрий Кривцов, прилетевший домой прошлым вечером санитар столичной «скорой», которому на работу надо было срочно с утра, вчера рано, ещё задолго до плохой погоды другим рейсом улетел. Сразу после свадьбы своей на родине невесты. В Семипалатинске. А сейчас встречал молодую жену. На проверке по билетам её он не нашел. Потому бегал обезумевши по взлётке от обломка к обломку и стонал: «Танечка! Танюша!», и наклонялся к каждой лежащей в снегу женщине. Напрасно. Её милиционеры намного раньше не нашли ни живой, ни мёртвой. Видно, порвало на части.

— Таким образом в живых осталось тридцать девять человек. Из них членов экипажа четверо, — подвела итог Галина. — Ну, и плюс к экипажу один живой проверяющий, летевший из Семипалатинска без билета по служебному удостоверению. Погибло шестьдесят четыре пассажира. То есть из ста трёх человек, летевших в Алма-Ату, насмерть разбились шестьдесят четыре, тридцать девять выжили. Она спрыгнула с порога вылетевшей в степь двери и отдала все билеты командиру милиционеров майору Рычкову. Командир тоже передаст их следствию как и свой рапорт о помощи жертвам крушения. Записку, уточняющую число живых и погибших, Галя отдельно написала майору в тетрадку и вложила в неё пачку билетов.

— Можно расходится, — объявил Рычков. — Всем ходячим завтра в одиннадцать прибыть для дачи пояснений в седьмой кабинет Горотдела милиции. В пятую больницу поместят всех, кому нужна стационарная помощь, к ним в палаты и к амбулаторным пострадавшим домой с той же целью приедут члены следственной группы. Родственникам погибших, которых можно как обычно похоронить, завтра явиться в морг на опознание. Морг передаст нам его результаты. Остальным утром надлежит прибыть вот сюда же к девяти. Будем пытаться провести опознание по фрагментам тел и личным вещам. Если среди встречающих были не родственники погибших — оповестите родных и близких. Пусть они прибудут вовремя. Разойтись! — Рычков отдал честь и все медленно ушли и уехали с лётного поля.

Прожектора всё ещё горели и на опустевшей площади крушения почему-то стало страшнее. Серебристый с ржавыми царапинами, чёрными провалами разорванного металла корпус лайнера, желтоватые вмятины нагусто окровавленном снегу, как после боя двух вражеских батальонов усыпанному головами, ногами, кистями рук, ногами от колена и всякими сумочками да портфелями вместо выпавшего из рук оружия. В тихую, мирную, тёплую и лунную январскую посленовогоднюю ночь картина нечаянной и ненужной смерти почти сотни людей смотрелась жутко. Как в злых фантастических зарубежных фильмах, о которых слышали многие граждане СССР. В них потусторонняя колдовская сила с наслаждением убивает беззащитных и невинных.

— Завтра вся диспетчерская группа с Лопатиным, Шарипов и Шувалов со вторым пилотом в десять утра должны быть в кабинете самого Рамазана Оспановича. Все слышали? — сказал помощник начальника Управления гражданской авиации КазССР, который, оказывается, всё время, пока сверялись по билетам кто жив, а кто нет, стоял позади и ждал — когда выпадет и ему минутка, чтобы сообщить то, от чего вряд ли кто из лётчиков и диспетчеров сможет в эту ночь спать.