Нечестивые джентльмены (ЛП)

— Надеюсь, вы простите мою прямоту, — сказал ему мистер Стоун, — но по виду вы спите на ходу.

— Я как раз направлялся к кровати, когда меня увидел Моррис, — ответил Харпер.

Мистер Стоун продолжал с любопытством изучать его облик. Харпер решил направить беседу в другое русло, пока тот не начал задавать опасные вопросы.

— Вы действительно очень великодушны, что взяли к себе Морриса, — сказал Харпер. — Большинство людей не хотели бы видеть Блудного в своих лавках, не говоря уж о том, чтобы позволить ему там работать.

— Ну, большинству Блудных и я бы не позволил, — ответил мистер Стоун. — Но могу сказать то же самое и про большинство известных мне потомков Адама. Думаю, Моррису было суждено стать пекарем.

Харпер не знал, виной ли тому измотанность или серьезный тон мистера Стоуна, но ему захотелось рассмеяться. Последнее, что он бы подумал про Морриса — так это что тот был рожден для пекарского дела. Не с его зубами. На предплечье у Харпера до сих пор красовался рваный шрам от их первой встречи.

— Жар, — продолжал тем временем мистер Стоун. — Большинство людей его просто не выдерживает. У них начинают болеть глаза, трескается кожа. Они сохнут, но только не Моррис. Парнишка может провести целый день у печей, а выйти розовощёким, как херувим. Работа даётся ему проще, чем моему собственному сыну, скажу я вам.

— Похвально. Я рад, что Моррис нашел способ жить честно.

Харпер выпрямился, осознав, что заваливается на прилавок.

— Но понимаете, капитан, — понизил голос пекарь, — в этом есть и проблема.

Что-то в его приглушённом шёпоте заставило Харпера прислушаться.

— Что вы имеете в виду?

— Мой сын ни на что не годится. Не работает и палец о палец не ударит ради лавки. Хочет её продать, когда я умру.

Харпер чуть нахмурил брови — не из-за мистера Стоуна или его непутёвого сына, но просто потому, что он сам того и гляди будет втянут в их дела. Сейчас, когда собственных проблем хватало с головой.

— Моя семья владеет этой пекарней со времён прапрадеда, — продолжал мистер Стоун. — Это не просто имущество, это то, на чём вырос род. Я не могу допустить, чтобы он её продал. Мне хочется, чтобы, когда меня не станет, пекарней заправлял Моррис, но по закону…

— Она перейдёт к вашему сыну? — закончил за него Харпер.

— Да, если в двух словах.

— Что ж, если вам так хочется, чтобы лавка ему не доставалась, можете лишить сына наследства.

— Нет, на такое я пойти не готов. Он хоть и никчёма, но все же сын.

— Тогда вам остаётся только усыновить Морриса и завещать пекарню ему. Ваш кровный ребёнок не сумеет оспорить подобное, если с точки зрения закона Моррис тоже будет считаться вашим сыном.

— А это можно сделать? — спросил мистер Стоун. — Никогда о таком не слышал.

— Запрещающих законов нет, — ответил Харпер. — Так что если вы не против взять Морриса в сыновья…

— С ним мы ладим лучше, чем с родным, скажу я вам. Знай я раньше, год назад уже б так сделал.

Мистер Стоун впервые улыбнулся, и Харпер отметил, что его зубы были едва ли ровнее, чем у Морриса.

— Так и думал, что законник сможет мне что-то подсказать, — сообщил он Харперу. — Я потому и велел Моррису пригласить вас зайти при встрече. Простите только, что из-за меня вы до сих пор на ногах.

— Я просто немного устал.

Харпер силком заставил себя распахнуть пошире покрасневшие глаза.

— Эй, Моррис! — вдруг заорал мистер Стоун.

— Да, сэр? — крикнул тот из кухни.

— Капитан сейчас стоя заснёт, если ты там так и будешь копаться.

— Да я просто хлеб режу. Принесу в момент, вы даже застольную молитву прочитать не успеете.

— Аминь, — буркнул пекарь себе под нос.

— Очень смешно, мистер Стоун. — Отодвинув занавеску плечом, Моррис появился с кульком из восковой бумаги в одной руке и подносом ещё дымящихся пирогов с мясом в другой.

— Это вам, капитан, — передал он свёрток Харперу.

— Спасибо. — Харпер почувствовал запах слоёного теста даже сквозь обёрнутый вокруг выпечки пергамент.

Моррис широко улыбнулся и крутанул поднос в руке.

— У нас еще и покупатели на подходе, Моррис.

Мистер Стоун забрал у него поднос и убрал его на полку с несладкими пирогами. Внутрь ворвался поток холодного и влажного воздуха, когда в пекарню вбежали две монахини. А вслед за ними — небольшой выводок школьников в красной форме.

Все они разговаривали с Моррисом, как со старым знакомым. Старая монахиня беззлобно над ним подтрунивала и отвечала на зубатую улыбку беззубой. Харпер внезапно подумал, что мистер Стоун прав: Моррис и правда был здесь своим.

На какой-то момент он задумался: такую ли жизнь мог бы вести Белимай, не пройди он через пытки инквизиторов? Харпер попробовал представить, как тот мило улыбается монахине, и покачал головой. Похоже, он уже бредить начал от усталости, если способен вообразить Белимая в подобном виде.

Харпер открыл дверь и встретил мрачной гримасой задувший внутрь ледяной ветер.

— Храни вас Бог, капитан, — прокричал ему вслед Моррис.

— Берегите себя, — ответил Харпер.

Он ковылял по улице Мясников, мысленно давая обещания своему усталому дрожащему телу. Ещё шесть кварталов, и кровать. Всего лишь шесть кварталов до тёплой мягкой постели.