Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка

Это совпадение обожгло ее, как крапива. Она уже задумалась, стоит ли вообще идти на вечеринку. Меньше всего ей хотелось говорить о своем выдуманном исследовании. Битси больше не писала ей, и Роуз беспокоилась, что при встрече на вечеринке директриса, которая наверняка благополучно забыла о разговоре, может снова о нем вспомнить.

Роуз подождала возможности перевести разговор на смежную тему, которая уже давно не давала ей покоя:

– Ну что, какая у Эммы Зи будет фишка для портфолио?

– Ой, да у нас столько этих фишек, – ответила Саманта. Подруги начали возвращать платья на обшитые шелком вешалки. – В том-то как раз и проблема. Как тут выбрать что-то одно? Если бы у нашей девочки был один козырь. А у нее их полные рукава. Но у Кева есть кое-какие мысли.

– Например?

Роуз взяла две вешалки и понесла их к шкафу.

– Что-нибудь связанное с лидерством, – снова уклончиво ответила Саманта.

Стоя посреди гардеробной, Роуз подумала: «Вот она, Эмма Зи: всем занимается, но ни в чем не становится первой».

На кухне засвистел, запел чайник. Саманта положила круглые пакетики анисового чая в две кружки. Где-то в дальней части коридора выключился пылесос. Потом один из уборщиков прикатил синий «Дайсон» из столовой в библиотеку, подтягивая на ходу провод.

Потом он прошел по коридору, и Роуз мельком увидела лицо мальчика. И вгляделась в него снова.

– Погоди, это что, Атик?

– Да, он с Шайной в последнее время стал приезжать к нам по субботам, учитывая обстоятельства, – небрежно объяснила Саманта. – Они отличная команда, как считаешь? Почти так же хорошо убирают, как Силеа.

– Кто такая Шайна?

Саманта укоризненно на нее посмотрела.

– Что?

– Шайна это мама Силеи, Роуз.

– А-а, – сказала Роуз, вдруг смутившись. – Погоди, а где сама Силеа?

– Ты что, не в курсе? – Саманта приблизилась к подруге и понизила голос: – Роуз, Силеа не работает уже довольно долго.

– Как?

– Ты не знала? Она сломала локоть в трех или четырех местах. Пришлось делать операцию, вставлять штифты, накладывать фиксированный ортез. Серьезный был перелом.

Роуз почувствовала, как желудок будто провалился, вся кровь отхлынула от лица.

– Я ни о чем не знала. Я ее видела на собрании, но издали, а гипса даже не заметила. Да и приходит она к нам только раз в…

– Две недели. Да, ты говорила.

– И я стараюсь уходить из дома, чтобы не мешать, так что я просто… я ничего не знала. Боже мой, мне так стыдно!

Роуз внезапно осознала, что в последний раз она была дома во время трехчасовой уборки Силеи еще до праздников. И Гарет знал о ее травме, но ни словом не обмолвился.

– Я собрала для нее кое-что из старой одежды, – продолжала Саманта. – А Кев на прошлой неделе дал им с собой пару упаковок готовой лазаньи из «Хоул Фудз».

Роуз снова бросила взгляд в коридор. Атик тер деревянный пол шваброй, а бабушка стояла за его спиной и тихо командовала.

– Но он-то что здесь делает? – спросила Роуз вполголоса. – Он ведь примерно того же возраста, что и Эмма Кью. Ведь есть какие-то законы насчет детского труда?

Саманта пожала плечами:

– Кев уточнил у юриста.

– Правда?

– Ну ты знаешь, какой он осторожный. Судя по всему, если работа не слишком мешает учебе и если не превышать еженедельный минимум рабочих часов, то все в порядке. Кроме того, их семья едва сводит концы с концами. Что им еще остается?

Уходя из дома Зелларов, Роуз попыталась сделать вид, что не узнала мальчика. Она скользнула мимо сына своей уборщицы, пока тот, стоя на коленях, протирал книжный шкаф в зале, но Атик поймал ее взгляд и кивнул:

– Здравствуйте, миссис Холланд.

– Привет, – ответила та с нервной улыбкой. – Ты… ты меня узнал?

– По вашим фотографиям, мэм. Я их иногда протираю.

Роуз сглотнула, не находя не только слов, но даже эмоций.

– Хорошо ты потрудился, – смущенно сказала она.

– Спасибо, мэм.

– Атик, мне только что сказали про твою маму, мне так жаль.

Мальчик посмотрел на Роуз с любопытством.

– А что вам сказали?

– Да вот… насчет ее локтя.

Губы его сложились в уверенную улыбку, подбородок чуть поднялся.

– Она поправится. У нее очень хороший хирург-ортопед, и операцию удалось провести без пересадки кости. А теперь мы просто ждем, когда снимут гипс, и тогда мама пойдет на физиотерапию.

Роуз сузила глаза, оторопев. Мальчик говорил точь-в-точь как один из ее интернов.

– А кто у нее ортопед?

– Доктор Бауэрс.

– Эдвард Бауэрс?

– Да, мэм.

– Тэд отличный врач. Лучший специалист по локтям в Колорадо.

– Я знаю. Я почитал о нем в интернете.

– А как штифты? Инфекции нет? Ничего такого?

– Нет, все в порядке.

Долгую странную минуту они глядели друг другу в глаза. Роуз представила этого мальчика через двадцать лет: вот он в тех же круглых очках моет руки, чтобы приступить к шейной диссекции. Она попыталась найти какие-нибудь ободряющие слова, но Атик жизнерадостно сказал: «До свидания» – и вернулся к своей работе.

По пути к машине Роуз забила в телефон напоминание положить в конверт для Силеи небольшой бонус.

38. Бек