Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

Ингери опустила глаза. Тут же снова подняла их, глядя на своего мужа прямо и холодно.

Яннем вздохнул.

— Ну, так я и думал. Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

— Мы с вами делили ложе всего один месяц, — ровно сказала Ингери. — И даже не каждую ночь.

— Не оправдывайтесь, моя леди. В этом нет вашей вины. Просто когда мне сообщили, на минуту я поверил, и… ну… мне понравилось это чувство.

— Если будет на то воля Светлых богов, я еще рожу вам сыновей.

— Хотелось бы в это верить. — Яннем помолчал немного и негромко спросил: — Тебе было очень страшно, да?

Ингери ответила не сразу. Она все еще была в ритуальных белых одеждах с соболиным подбоем, в тяжелой мантии, с золотой короной на рассыпанных по плечам волосах. Она была великолепна. Прекрасная, гордая, сильная, смелая. Верившая в него до последнего. Лгущая ради него.

— Мой отец воспитал меня с мыслью, что человек не должен испытывать страха, — ответила Ингери наконец. — Ни мужчина в бою, ни женщина, оставаясь вдали от мужа. Встретив опасность, нужно не бояться ее, а давать ей отпор. Всеми средствами, какие тебе доступны. А когда дашь отпор, не будет и страха, потому что страх — это бегство.

— Да, — кивнул Яннем. — Страх — это бегство. Уж я-то знаю. Я очень долго убегал и прятался, моя леди. От того, кто я есть, от своих собственных желаний. От своего отца. Даже от собственной короны. Поверите ли, пять лет я дрожал день и ночь, постоянно боясь, что кто-то покусится на мою власть. И при этом продолжал бояться самой этой власти и того, в кого она меня неумолимо превращала. Замкнутый круг. Дьявольское колесо.

— Но теперь вы больше не боитесь? — спросила Ингери, и это была скорее констатация факта, чем вопрос.

Яннем подумал, прежде чем ответить.

— Не знаю, — сказал он.

Они опять помолчали, слушая трещавший в камине огонь.

— Когда я сумела укрыться в святилище, — сказала Ингери, — то сразу поняла, что долго там не продержусь. Лорд-пресвитер не перешел на сторону герцога Глендори открыто, но он колебался, даже когда пришла ложная весть о вашей смерти. Он думал, что проще всего избавиться от меня. Мне не пришло в голову ничего лучше, как притвориться беременной.

— Как вам удалось обмануть лекарей?

— Мой отец научил меня не бояться, — коротко улыбнулась Ингери. — А моя мать — обманывать мужчин. Я бы смогла убедить вас в своей девственности в брачную ночь, даже если бы не была невинна. Обмануть лекарей тоже не так уж сложно.

— Это ваша островная магия?

— Да, отчасти. А еще — умение убеждать. Я симулировала основные признаки беременности, а во время осмотра просто не позволила лекарям совершить все необходимые манипуляции, будто бы опасаясь за сохранность плода. Поскольку этот плод мог стать в будущем новым королем, они не посмели меня ни к чему принуждать. Словом, я была достаточно убедительна.

— Я с самого начала подозревал, что вы коварная женщина, — с восхищением сказал Яннем. — Вы не боитесь так просто признаваться мне в том, какая вы умелая лгунья?

— Нисколько, сир. Вам ведь я никогда не лгала. И не собираюсь впредь. Я ваша супруга и всегда буду на одной с вами стороне.

«Так же, как и мой брат. Моя семья», — подумал Яннем, и опять что-то шевельнулось у него внутри, на недостижимой глубине — не сомнения, не подозрительность и не гнев, как прежде. Яннем не мог подобрать этому ощущению описания на словах, но от него определенно в груди становилось теплее.

— А как вы сговорились с Катрионой? Вам удалось выйти с ней на связь? Вы ведь сидели в святилище, почти как узница.

— Она сама ко мне пришла. И сама предложила помочь.

— И вы поверили ей, родной дочери главного мятежника?

— Я поверила не дочери мятежника, а жене вашего брата. Того, кому вы беззаветно верите. Теперь я понимаю, почему.

— В их браке нет любви. Она могла его предать.

— Она любит своего сына. И она не глупа. Хотя и вы, и Брайс считаете иначе, но вы не правы, сир… если дозволено мне будет вам об этом сказать.

— Дозволено, — пробормотал Яннем. — Почему бы и не дозволено…

Он вспомнил единственную женщину, которой позволял критиковать себя и свои решения. Которой рассказывал все, которую мечтал сделать своей королевой. Он понятия не имел, почему и куда она ушла. И вдруг, впервые за пять лет, подумал, что это не имеет никакого значения. Это осталось в прошлом.

Будущее стояло перед ним в королевских одеждах, в тяжелом венце, строго и печально глядя на него и говоря ему правду в глаза.

И такое будущее Яннем, пожалуй, мог принять.

— Мы договорились с Катрионой, что я буду тянуть время, не позволяя лорду Айвору короновать Алвура. А она тем временем вышла с вами на связь и передавала своему отцу дезинформацию от ваших людей. Мы много обсуждали это, даже репетировали, как она станет говорить с отцом, чтобы не возбудить подозрений. За одним из таких разговоров нас застал жрец, который, как я думаю, был приставлен ко мне шпионить. Лорд Айвор не верил в мою беременность и все надеялся, что в разговоре с Катрионой я проболтаюсь.

— Он застал вас как раз за таким разговором? И что вы сделали?