Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

Кучкой, расправляя бороды и разглядывая до последней нитки своих гостей, стояли половые подле стола, когда вошли новые гости. Мгновенно все они перемешались, засуетились, хватаясь как угорелые за кучу салфеток, пока один, побойчее прочих, не отделился вперед. Подойдя к столу, он разложил салфетку, оправил ее, бессознательно повернул полоскательную чашку, вытер, поставил ее на салфетку и вопросительно перебежал взглядом с одного гостя на другого.

– Три парочки чайку, да смотри хорошенького: самого, знаешь, лучшего! – говорит покупатель.

– Лансену, что ли? – спрашивает несколько грубо привычный половой. – Чашек-то две принести, лимону али сливок?

– Вели собрать цветочного да лимонцу два кусочка принеси, хорошенького, – отвечает заказывающий.

При этом он самодовольно потирает руки и начинает общелкивать пальцы, в то время как продавец бессознательно обследует со всех сторон полоскательную чашку и, Бог знает с какою целю, щелкает в ее донышко своими пятью ноготками. Видимо, они еще не освоились, а продолжать давешний разговор, прекращенный ответными поклонами хозяину заведения и его приказчикам, находят теперь уже решительно излишним.

Не проходит пяти минут, половой уже мчится на всех парусах, растопырив руки и живо передергивая плечами. В одной из рук мотается приподнятый выше головы поднос с чашками и двумя чайниками, которые, Бог весть каким чудом, не падают на пол и, кажется, только чисто акробатической ловкости служителя обязаны этим спасением. Половой не поставил, а ловко бросил поднос на стол, причем посуда страшно зазвенела, но, к удивлению, осталась цела. Он отскочил и опять дал знать о своем присутствии подле стола, метко бросив серебряную ложечку прямо в чайную чашку, причем ложечка жалобно завизжала и раза три перевернулась с боку на бок. Половой опять отошел на свое место к столу и, обкусывая бороду и подпершись локотком, искоса наблюдал за своими гостями.

Покупатель долил чайник, сполоснул чашки, налил их и, придвинув блюдечко с тремя парами сахару к гостю, просит его угощаться. Гость снял один кусочек, перекрестился, налил чаю из чашки, растопырил свою пятерню в виде рогульки и, уместив на нее блюдечко, начинает пить, прищелкивая сахаром решительно в гомеопатических приемах. Половой продолжает обкусывать бороду и наблюдать своих гостей. Оба они выпили чай. Один закрыл чашку и положил на ее донушко оставшийся в руках кусок сахару. Тот, который заказывал, сбросил сахар и вскрыл чашку, сухо промолвив:

– Не в одолжение!.. уважьте еще чашечкой!

И тотчас же спешит долить последнюю чаем.

Половой продолжает наблюдать и видит, что у купцов дело совсем не ладится. Его привычному взгляду нетрудно угадать в них продающего и покупающего. Половой переступил с ноги на ногу; перекинул полотенце с одного плеча на другое, оправил рубашку и, отодвинувшись немного от стола, начинает опять наблюдать за ними. И вот наконец, к крайнему его удовольствию, заказывавший догадался и, подозвав его сначала звоном в полоскательную чашку, а потом пальцем, говорит ему:

– Принеси-ко, молодец, графинчик очищенной… али какую вы более уважаете? – продолжал он, обращаясь к своему гостю.

– Что до нас, то все едино-единственно, какую прикажете-с! – отвечает тот и заметно повеселел.

– Так уж поуважительнее по крайности графин принеси да и рюмочек-то, знаешь, хозяйских подай!..

С теми же ловкими порывами и громким звоном поставил половой на кончик стола требуемый графин с куском ветчины и двумя огурцами на тарелке. Затем он опять скрылся, чтоб принести нож и вилку, разрезать закуску и вывалить целую ложку крепкой сарептской горчицы, от которой у купцов зажжет во рту и захватит дыхание. Половой опять станет наблюдать, и, если не позовут его на новую услугу уважить парочкой чайку или порцийкой селяночки, он заметит у своих гостей большую перемену: после первой же рюмки, сопровождаемой кряканьем и обтиранием бород, они делаются заметно разговорчивее. Первым начинает покупатель:

– Так как нам оченно нужно товар этот получить во свое во владение, то соблаговолите уже назначить ему и сумму безобидную. Вам, значит, продать без убытку, а нам купить без оного.

– Да вот что, – отвечает продавец, пережевывая закуску, обтирая вытребованной салфеткой рот и руки и придвигая уже налитую чашку. – Если вы теперича, выходит, перводобротного самого купите, то дам вам на редкость лучше, чем вы сами отложили, а уж на брак так мы и цены накладывать не станем… Так уж для первого знакомства, чтоб уж и вперед нам компанию и дела вести.

– Всегда, выходит, покупатели ваши! – перебивает его первый и при этом приподнимается и кланяется. Продавец дает ему руку через стол, так же привстает и так же низко кланяется. Они уже знакомы и, по-видимому, довольны друг другом.

– Так как же теперича цена ваша будет, добротному-то?..

Покупатель, сколько заметил наблюдающий половой, съежился, даже покраснел, как бы и не рад был, что так скоро приступил к концу, не догадавшись оттянуть ее подальше.

Продавец медлит, покупатель наливает еще две рюмки и просит пригубить.