Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

– Очень благодарствуем… и опять-таки не будет ли? Я вот лучше чайку еще плошечку выпью! – церемонясь, ответит гость и придвинет чашку.

– Нет, вы уж не беспокойтесь: чай-то и опосля можно. Нас ведь, к примеру, водка не разорит; только будем друг другу в одолжение делать, чтоб и напредки в обязательстве происходить. Прошу покорно!.. Послушай-ко, молодец, вели-ко нам обрядить соляночки московской, да посолонее, капусты вели накрошить побольше.

Половой пристукнет каблуком, монотонно, скороговоркой объявит буфетчику о желании купцов и мелкою дробью слетит с лестницы в то время, когда покупатель успеет опять напомнить о назначении цены.

– Без лишнего, почтеннейший, – ответит ему продавец. – Для ради первого знакомства сделаем и уступку. Вот, положа руку на сердце, если вам на чистые – по полутораста целковиков за партию, а то продаем и дороже!..

Покупщик не соглашается, дает свою цену; продавец долго крепится, говорит, что нынче и матерьял и рабочие стали дороже: почти что, дескать, не из чего и биться. Но ведь и покупщика – старого воробья на мякине не обманешь; он подается ленивее самого продавца.

Солянка между тем съедена; графин опростан, но купцы еще ломаются: окончательно не сошлись в цене. Только к концу чая они заметно подаются и мало-помалу убеждаются в том, что нельзя же одному без барыша, а другому купить с убытком. К тому же цены и тому и другому известны хорошо, так хорошо, что, принимая во внимание и самое время, и другие зависящие от него обстоятельства, они друг перед другом не останутся в больших барышах, а свое возьмут безобидно.

– На угощеньи благодарим покорно! – говорит продавец, берясь за шляпу и раскланиваясь.

– Просим не прогневаться! – отвечают ему. – Уж, выходит, теперича извольте и задаточек получить…

– Обойдемся и без оного, – отвечает продавец, – милости просим теперича товар получить; а мы во всякое время готовы, пожалуйте!

Отдавши товар новому хозяину, он обязан, в свою очередь, для поддержания знакомства на будущее время, угостить его по окончании сделки, по крайней мере обедом, если, что называется, не расхарчиться на большее. Впрочем, тут частую и большую роль играет шампанское, обыкновенно тотинское (Тотина), которое сплошь и рядом уходит за Клико и Редерер.

Вот вследствие каких обстоятельств целые десятки трактиров, окружающих Гостиный двор, всегда полны народом, и нет, кажется, ни одного места, которое бы в таком количестве зашибало копейку, как заведения подобного рода, если не принимать в расчет те, которые расположены за Московским шоссе. Недаром же хозяева трактиров употребляют всевозможные приманки для тороватых хозяев, у которых, кроме главной мысли о торговле, замечаются и другие наклонности, сродные иному человеку в минуту прилива денег. В нескольких трактирах для услаждения слуха посетителей ревет целый хор московских цыган с гиком и диким выкриком, который решительно заглушает треньканье гитары или торбана. Издали он кажется вам простым криком пьяных певцов, вблизи делается довольно сносным или, по крайней мере, поражает некоторою стройностью голосов, согласно аккомпанирующих друг другу после хоровых вскрикиваний. Наконец, хор этот способен привлечь полное ваше внимание и затронуть даже кое-какие струны чувствительного сердца, когда начнет петь solo какая-нибудь Лиза или Танюша. Но отходите дальше от этого буйного хора, если у вас нет особенного желания истребить все заготовленное хозяином трактира количество бутылок шампанского. Предоставьте это тем, которые исподтишка от отцов и хозяев бурливо тратят свободное время.