Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

– Есть трава именем Архангел, собою мала, на сторонах по девяти листов, тонка в стрелку, четыре цвета: червлен, зелен, багров, синь. Та трава вельми добра; кто ее рвет на Ивань-день сквозь златую или серебряную гривну, и та трава носит, и тот человек не боится дьявола ни в ночь злого человека; аще на суд пойдет – одолеет сопротивного, и цари и князи любят его и всякие люди. А корень ее добр; у которой жены детей нет: то истолки, в молоке, и дай пить, то конечно будут дети, или порча за тридцать лет здрава сотворит, исцелит. О купальнице: до солнечного восхода встань и будь чист, а копать руками без дерева, а говорить: «Господи помилуй» 100 раз, а потом: «аминь», а она вынять из земли перекрестись, а взять тремя персты правые руки да левые один большой и поцелуй траву трижды, а корень ее пятью, и обвей златом, или атласом, или камчатным лоскутком, и держи в дому твоем, на путь ее с собою емли, и на войну, и на суд, и в пир, и от ведунов, не будеши испорчен. Есть трава, именем глава Адамова, растет возле сильных раменных болот кустиками по пяти, и по шести, и по десяти листов вместе, высотою в пядь, цвет багров, иной рудожелт, а как расцветет – ино вельми хорош кукшинцами, всяким видом, и ту траву рвать с крестом Христовым и говори: «Отче наш» и псалом 8, а кто не имеет грамоты да сотворит 300 молитв Иисусовых, и принеси ту траву в дом свой, и который человек порчен: да пьет – здрав будет; а кто хощет дьявола видеть или еретика, то ту траву пей, и корень освяти водою, и положь в церковь на престол, и как минет 40 дней, и ты носи пря себе и узришь воздушных и водяных демонов; а кто хощет мельницу ставить – держи при себе – вода стоит, где хощешь, или церковь ставить – положь на землю ту, а как ранят человека, и приложи, и та трава именуется во многих травах – царь-трава.

Вот те три великие, заповедные, зачурованные от непосвященного глаза тайны, без которых не смеет умереть ни один доточник, ни одна знахарка, не передавши ее при приближении смертного часа кому-нибудь из приспешников, и притом при смертной клятве на родных и внаемых, на кровных родителей, на свою утробу богодатную, на свои кости от ребра Адамова. В противном случае затаивший или не успевший передать при жизни эту тайну другому надежному человеку и по смерти не найдет покоя: станет подниматься в глухую полночь из гроба, выходить из могилы и плакаться человеческим плачем и голосом и изнывать на всех тех местах, где сотворил какой-либо из семи смертных грехов. Будет пугать тот мертвец всякого живого человека до той поры и времени, когда найдется смелый и умелый, чтобы переложить мертвеца в гробу навзничь, подрезать мертвому пятки и вбить ему в спину между лопатками осиновый кол.

Крестьянские посиделки в Костромской губернии

Лишь только кончится в овинах молотьба хлеба и время подойдет к так называемым кузьминкам, простой народ уже начинает, по заведенному порядку, приготовлять зимние развлечения. Во всех деревнях затеваются ссыпки. За четыре дня до Козьмы и Демьяна девушки известной деревни ходят по избам и собирают складчину; хозяева побогаче и зажиточнее дают говядины, поросят, кур, крупы, муки, солоду, масла; победнее – яиц, молока, хмелю. Собравши складчину, выбирают и отпрашивают просторную избу и начинают приготовления к празднеству: варят пиво и сусло, пекут пироги, приготовляют лапшу и в самый день праздника открывают пир сытным, жирным обедом. Главными гостями на этом пиру, разумеется, являются деревенские парни в красных рубашках, обязанные принести вина для себя и хозяина избы, орехов и пряников для хозяек и заводчиц пиршества. После обеда бывает первая вечеринка, как бы репетиция будущих святочных посиделок. Какой-нибудь ухарь-парень, засучив по локоть рукава, затренькает на балалайке, и начинаются пляски и песни, продолжающиеся всегда до третьих петухов.

После этого вечера начинаются так называемые супрядки, и именно следующим образом: какая-нибудь хозяйка-баба, накопившая много льну и превратившая его в мочки, идет по домам и приглашает девушек помочь перепрясть ей накопившийся лен. Девушки, одетые запросто, являются с копылами и гребнями к самому обеду, после которого принимаются за работу, и, таким образом, открывается первый вечер супрядок, при тусклом свете лучины в каганце. Чтобы спорилась работа и не клонило ко сну шипенье веретена, нередко запевается заунывная песня, к которой пристают и праздные деревенские ребята. В промежутках между песнями рассказываются сказки и бывальщины, в которых часто принимает участие и сам хозяин, где-нибудь в углу точающий свой лапоть или зашивающий конскую сбрую. Такая беседа продолжается иногда часов до 12 вечера, смотря по работе или, лучше, по количеству собравшихся ребят-сказочников.