Нечто в воде

Марк берет в руку другой запаянный пакет из прозрачного пластика, сквозь подсохшие следы соли в нем виднеется флешка. Надежно запечатанная, защищенная от воды. Он аккуратно кладет ее рядом с камнями и деньгами и пристально смотрит на меня, прежде чем достать последний предмет.

Это жесткий пластиковый кейс с ручкой. Марк кладет его перед нами. Я понимаю, что внутри, раньше, чем он открывает защелки.

Темный металл в гнезде из плотного пенопласта. Пистолет. Я не знаю, что за модель: не разбираюсь в оружии. Как в современных фильмах, такого вида. Только этот – настоящий и лежит на настиле перед нами. И запасные патроны в новенькой картонной коробке рядом. Запечатанной. А еще – айфон. Пластиковый кейс наверняка герметичен, потому что внутри все сухое и, насколько понимаю, до сих пор в рабочем состоянии.

– Ладно. – Марк закрывает кейс. – Давай-ка зайдем.

Он запихивает деньги, флешку и кейс в разорванную сумку и ведет меня в бунгало. Я осторожно несу бриллианты в полотенце.

Марк задвигает стеклянную дверь и водружает сумку на кровать.

– Так, Эрин. Начнем сначала. Прежде всего надо вытереть эту дрянь, правильно? Убрать в номере и помыться. Потом поговорим, ладно?

Он смотрит на меня ободряющим взглядом и произносит это спокойно, ровно, как вчера, когда рассказывал об акулах. Он умеет успокоить, если хочет. Да, надо навести порядок.

Уборка не отнимает много времени. Я мою пол, щедро полив его дезинфицирующей жидкостью из аптечки, потом умываюсь, чищу зубы и беру себя в руки. Марк тоже не сидит без дела. Вывозит из номера тележку с остатками еды, стягивает с кровати простыни и ставит на нее сумку. Бриллианты он высыпал в стакан для виски. Марк входит в спальню с моим ноутбуком в руках.

– По-моему, нет смысла связываться с полицией, пока мы не узнаем, что, черт возьми, все это значит. Мне не улыбается провести остаток жизни в полинезийской тюрьме за контрабанду бриллиантов. Нужно узнать, ищет ли их кто-то. Правильно? И может ли выяснить, что они у нас. – Марк протягивает мне ноутбук. Насколько я понимаю, нам предстоят поиски информации. Расследования – мой конек. Мы садимся рядышком на кровать.

– Так, что нас интересует в новостях, как думаешь? Кораблекрушения? Сообщения о пропавших людях? Или неудачные ограбления? Что будем искать? – спрашиваю я, не зная, с чего начать.

Мои пальцы застывают над клавиатурой. Марк смотрит на сумку.

– Ну, у нас есть еще телефон.

Да, у нас есть телефон – то есть номер, может, даже электронная почта и письма, а значит, имя владельца.

– Думаешь, стоит проверить? Посмотреть, кому он принадлежит? – спрашиваю я.

– Пока нет. Подожди. Давай будем рассуждать логически. Мы сейчас нарушаем закон, Эрин? Сделали мы до сих пор что-то незаконное?

Откуда мне знать? Подозреваю, что мои моральные принципы всегда были строже, чем у Марка, но ненамного.

– Думаю, нет, – соображаю я. – Я разорвала сумку – хотела посмотреть, что внутри, надеясь узнать, кому она принадлежит. Это правда, и не поспоришь.

– Почему мы не отдали ее полиции или охране отеля?

– Мы отдали. Сразу же передали сумку персоналу отеля, а они вернули. Потом мы напились и решили, что разберемся сами. Это глупость, но не преступление.

Я киваю. Объяснение звучит вполне убедительно.

– А вот сейчас мы поступаем неправильно, – добавляю я. – Мы должны немедленно позвонить в полицию и все рассказать. Оружие и деньги – с подобным не шутят.

Я смотрю на распотрошенную сумку. Сквозь дыру виднеется угол пакета с деньгами. Миллион долларов. Перевожу взгляд на Марка.

– Секундочку, я кое-что вспомнила. Из фильма о норвежских рыбаках.

Быстро набираю поисковой запрос.

– В общих чертах, плавающие обломки и поднятые со дна обломки крушения, морской мусор – называй как хочешь, пусть хоть «сокровищами», – регулируются международным морским правом. Вот… послушай.

Я проматываю страницу и начинаю читать текст с сайта правительства Великобритании.