Нечто в воде

Сомневаюсь в своих возможностях выяснить хоть что-то из информации, которую они хотели скрыть. Я не шпионка, у меня нет доступа к базам данных. К ресурсам…

Хотя… у меня появляется идея.

Марк может узнать погибших. Он ведь видел их лица. Пусть и в крайне необычных обстоятельствах. Я вновь включаю воображение – что он мог там разглядеть: раздувшиеся трупы, покачивающиеся в воде, как водоросли? «Забудь, Эрин».

– Марк, если ты увидишь фотографии, опознаешь кого-то из них? Пилотов? Или пассажиров? Тех мужчин и женщину?

Он медлит с ответом.

– Ты что-то раскопала?

– Пока не знаю. Но если вдруг, сможешь?

Я не отрываюсь от клавиатуры.

– Да. Никогда не забуду, как они выглядели.

Марк впервые говорит так, словно его преследуют призраки. Я порой не осознаю, что у него тоже есть чувства. Странно звучит. В смысле, не чувства вообще, а страхи и слабости. Стараясь подавить свои страхи, забываю о том, что Марк наверняка занят тем же самым. Он садится рядом со мной, чтобы видеть экран. Открываю сайт Интерпола и кликаю на вкладку «Разыскиваются» в правом верхнем углу. На данный момент там список из ста восьмидесяти двух человек, то есть Марку нужно просмотреть 182 фотографии. Для меня уже вполне очевидно, с кем мы имеем дело. Два миллиона долларов – ерунда для людей, способных позволить себе самолет за шестьдесят, но у меня такое ощущение, что сумка важна для них не только из-за денег.

Марк недоверчиво смотрит на меня.

– Ты серьезно?

– Ну не помешает ведь, правда? Проверь на всякий.

Я отдаю ему ноутбук и оставляю изучать фото, а сама беру телефон и выхожу на террасу. Я хочу, чтобы Марк проверил еще и списки ФБР и Британского национального агентства по борьбе с преступностью. Быстро нахожу эти списки Гугл-поиском в телефоне. На экране выстраиваются ряды снимков.

Все эти люди выглядят довольно подозрительно. Хотя, честно говоря, в базу можно вставить даже фотографию мамы Марка, и она тоже станет выглядеть подозрительно. Я оглядываюсь и вижу сквозь стеклянную дверь лицо Марка, освещенное монитором. Проверить не помешает, правда? Даже если он никого не узнает, мы хотя бы попытаемся. И рано или поздно что-то найдем, иначе Марку придется опять спускаться на дно. Нужно найти хоть какую-то подсказку, кто они, или вновь погрузиться, оставить там деньги и забыть обо всем.

Я вдруг вспоминаю об айфоне. Он так и лежит в кейсе с оружием, спрятанном на верхней полке шкафа, за запасными подушками. Под стенкой. Марк запретил мне его включать. А ведь он сэкономил бы нам столько времени.

Аккумулятор разряжен. Я уже пыталась его включить, пока Марк принимал душ. Заряда нет.

Если зарядить телефон, мы тут же выясним, кто они, и можно будет прекратить поиски.

Я вновь оглядываюсь на Марка: у него серьезное, сосредоточенное лицо. Понимаю, муж беспокоится об ответственности. Он просчитывает наперед и рассуждает логически: если что-то случится, придется ли нам отвечать перед судом. Если мы включим айфон, это станет прямым доказательством, что сумка у нас. Телефон поймает сигнал, и учетная запись покажет, где и когда он включался. Даже если мы вернем его в самолет, на дно океана. На сервере останутся данные о том, что сигнал от телефона поступал уже после авиакатастрофы. Это докажет, что кто-то нашел обломки, трупы, все остальное – и никому не сказал. Скрыл улики.

А с другой стороны, вдруг обойдется? Можно просто включить телефон и выяснить, чей он. В режиме полета он не поймает сигнал, и все будет хорошо. Ни записей на сервере, ни улик. Я определенно могу это провернуть. Да, надо его зарядить.

17. Телефон

Среда, 14 сентября

Случилось самое-самое ужасное.

Вчера вечером Марк отправился на частный урок сквоша в главном корпусе. Ему нужно отвлекаться – он постоянно в напряжении, и я предложила ему взять урок, чтобы развеяться. К тому же он любит сквош, и для мужчин это вроде возможности прокричаться.

Пока Марк расслаблялся, я отключила пресс для брюк у него в шкафу и вставила в розетку айфон из сумки, воспользовавшись запасной зарядкой. Я поставила его на беззвучный режим и спрятала за пресс – на случай, если Марк заглянет в шкаф.

Утром проснулась раньше обычного: меня подстегивало предвкушение. Когда Марк наконец закончил завтрак и удалился в душ, я подкралась к шкафу и отсоединила телефон от зарядного устройства. Он не подал признаков жизни. Я не знала, должен ли он включиться автоматически, – может, он сломан, и что тогда? Я сунула айфон в карман, вернула в чемодан запасное зарядное устройство и включила пресс.

Теперь нужно уединиться на полчасика, чтобы проверить, работает ли телефон. Беда в том, что во время медового месяца не так легко придумать повод для уединения: все кажется недостаточно важной причиной. Я вспоминаю о Холли, которая вышла на свободу два дня назад. Вполне логично, что мне нужно связаться с Филом и обсудить детали съемки после моего возвращения, раз уж мы пропустили сам день ее выхода на свободу. Вот она – веская причина побыть в одиночестве.