Нечто в воде

Это нервное. Я – тепличный цветок. Всего лишь приступы колик, первые настоящие признаки беременности. Тянущие боли внизу живота. Я читала об этом сегодня утром. Гормоны. Я вычислила по первому дню последних месячных, что у меня шестая неделя. На этой стадии такие спазмы совершенно нормальны. Организм перестраивается, готовясь к созданию нового человека. Стараюсь не слишком много об этом думать. Марк пока ничего не знает. Время неподходящее, ведь правда? Вновь накатывает тошнота, затем отпускает, и меня охватывает благословенное спокойствие.

– А если они спросят, откуда у меня деньги? – спрашиваю я.

– Не спросят, Эрин. Они определенно не захотят ничего знать. По закону, если ты знаешь, что деньги нелегальны, то должен уведомить об этом власти. Если бы в швейцарских банках спрашивали у каждого потенциального вкладчика, откуда у него деньги, то швейцарская экономика давно бы рухнула к чертям. Никто не открывает счет в Швейцарии с деньгами, подаренными на день рождения, Эрин!

Он прав, конечно.

– Просто мне кажется, что меня могут принять за шлюху из эскорта или вроде того. Следовательно, деньги… – говорю я.

– Они скорее решат, что ты выпотрошила счета мужа перед разводом. Уверен, у них часто подобное бывает. По крайней мере, я бы подумал именно так, – улыбается Марк.

Ого! В такие моменты задаешься вопросом: «А за кого я вышла замуж?» Судя по его лицу, Марк считает, что сделал мне комплимент.

Опять тошнота. Я молча пережидаю приступ и медленно поднимаюсь с кровати, стараясь не делать резких движений.

– Так он точно меня ждет?

– Да, он не знает, что мы женаты, я сказал, ты моя новая клиентка. Он в курсе, что это будет большой депозит наличными. Что дело деликатное и все такое.

Марк берет из фруктовой корзины яблоко и надкусывает.

Я понимаю, он не может отправиться в банк сам – личные связи, но невольно замечаю, что Марк старается не оставить за собой никаких следов. В банке увидят мое лицо, запомнят меня, а не его. С другой стороны, прелесть швейцарских банков в том, что как только открывается счет, вся информация о нем становится защищенной. По паспорту я Эрин Лок. Я еще не сменила фамилию, и никакой личной связи с Марком Робертсом у меня нет. Счет откроет Эрин Лок, однако мое имя никак к нему не привязано. Счет номерной. Выследить меня по нему невозможно. Найти никого из нас с его помощью нельзя.

Я встаю и бросаю последний взгляд в зеркало. Прическа и макияж безупречны. Выгляжу как надо. Подобного человека я ожидала увидеть в ВИП-салоне первого класса две недели назад. Именно таким людям самое место в том зале. Если бы мир был устроен иначе и все в нем соответствовало моим представлениям. Но в жизни, как в кинопроизводстве, ненастоящее порой выглядит более настоящим.

На секунду в отражении появляется моя мама, молодая и красивая, но это лишь миг, рябь на воде, и она уходит в дальние уголки сознания.

Тошнота отступает. Все будет хорошо.

– Ладно, я пошла.

– Машина ждет внизу, – бодро кивает Марк, протягивая мне сумку, и я остаюсь одна.

* * *

Я утопаю в тишине лифта, бесконечно отражаясь в многочисленных зеркалах. Беззвучно закрывшиеся двери отрезают меня от коридора.

Что, если я больше никогда не увижу этого ковра с ярко-красными узорами? Вдруг меня арестуют прямо в банке, как только я пройду по мраморному холлу? Что тогда случится с маленьким синим крестиком внутри меня?

Или, хуже того, меня ждет там человек, отправивший сообщение? Я с ужасом вспоминаю три мерцающие серые точки.

Мог он узнать, что мы делаем?

В моем представлении человек, разыскивающий самолет, – «он». Конечно, на самом деле это могут оказаться «она» или «они». Они могут знать о наших передвижениях и планах. Почему нет? Ведь вполне вероятно, что я упустила нечто важное. Вернее, мы упустили. Вдруг мы совершили ошибку и все пропало? В конце концов, мы самые заурядные лондонские обыватели, найти которых – раз плюнуть.

Правда, теперь я немного лучше представляю себе их мир: насколько он отличается от всего, что я знала и видела раньше. Моя скромная жизнь совершила резкий поворот. Как я вписывалась в общую картину раньше и кем стала теперь.

Просто поразительно, насколько быстро умеют приспосабливаться человеческие существа, правда? Будто растения, адаптирующиеся под свои горшки. А иногда мы, люди, даже получаем возможность самостоятельно выбрать горшок. Все зависит от того, далеко ли мы готовы зайти, согласны? Раньше я этого не понимала. Я думаю об Алексе и ее матери, как они приняли решение, как прощались. Порой в сделанном выборе есть особая красота.

Что до нашей ситуации, то я уже вошла в роль. Стала совершенно другим человеком. В многочисленных отражениях вокруг себя я вижу незнакомую женщину: решительную и бескомпромиссную.

По крайней мере, внешне. Внутри все иначе. Внутри у меня только дыхание и тишина. Ведь мне страшно. Да, страшно, как с акулами в воде. Ничего, я справлюсь, не буду паниковать, не стану думать о том, чего не могу изменить. Слишком много думать вредно. Я не верю собственному мозгу. Вот вернусь в этот лифт несколько часов спустя, тогда и подумаю обо всем.