Нечто в воде

– Да, и само собой разумеется: пока что не делитесь этим видео больше ни с кем. Ни с агентствами новостей, ни с прессой. Вы не можете использовать запись для своего фильма до окончания расследования. И, знаете что, сделайте одолжение, когда захотите ее пустить в дело, уведомьте меня заранее. Появляйтесь. Не пропадайте.

Он улыбается как победитель. Интересный мужчина. Не знаю, как я осмеливаюсь, но слова сами срываются с моих губ:

– Энди, когда все закончится, я хочу эксклюзив на эту историю. Прежде чем в игру вступят все остальные. Буду рада взять у вас интервью.

Фух, сама не ожидала. Он удивленно поднимает брови, а его губы вновь расплываются в озорной улыбке.

– Не вижу причин для отказа. Как только материалы станут доступны общественности. Похоже, вы снимаете неплохой фильм. Интересный. Звоните.

Он уходит.

* * *

Добравшись домой, я первым делом несусь на чердак. К счастью, Марка нет дома. Он сегодня встречается с бывшими коллегами, прощупывает, через кого можно продать камни. А пока бриллианты у нас на чердаке, и меня это беспокоит. Если полиция решит обыскать дом, тайник непременно найдут. Я сдвигаю старую швейную машинку, чтобы прикрыть оторванную изоляцию. Сажусь, скрестив ноги, на рассохшийся пол, и отчаянно пытаюсь понять, не стал ли тайник более заметным из-за того, что на нем стоит машинка. Привлечет она внимание или скроет его от взглядов? По пути домой я загуглила отдел СО‑15. Это отдел столичной полиции, который занимается борьбой с терроризмом, созданный путем слияния прежнего отдела спецопераций и антитеррористического. Серьезные люди.

Я двигаю машинку обратно. Если мной заинтересуется полиция, в доме ничего не утаить. И зарыть бриллианты в саду тоже не могу. Земля так быстро не осядет, а полиция обожает копаться во дворах, разве нет? Я знаю – пересмотрела достаточно детективных сериалов. Слетать в Швейцарию и поместить их в банковскую ячейку не получится, потому что я стала фигурантом расследования, которое ведет Энди. Это их насторожит. Нужно как можно скорее унести камни из дома. Вот единственный вариант.

В голову опять лезут мысли о самолете. О людях, которые до сих пор сидят там, под водой, пристегнутые к креслам. В вечном мраке подводной ночи. Я не могу о них забыть. Кто они? Действительно ли они были плохими людьми, как сказал Марк? Это было написано на их лицах? Я рада, что не видела лиц; не смогла бы потом забыть. И без того тяжело. Мое богатое воображение рисует раздутые серые лица утопленников.

Узнать бы, кем они были. Мы перепробовали все, просмотрели списки Интерпола и базы пропавших без вести на Бора-Бора. Марк – единственный, кто может опознать их по фото, и он пытался. Наверное, нужно попросить его взглянуть на списки еще разок. Или поискать информацию о пропавших людях на российских новостных сайтах?

26. Камни

Вторник, 20 сентября

Марк нашел, через кого сбыть камни. Коллега по старой работе, с которым он встречался вчера, пока я ездила к Холли, предложил вариант. Как раз вовремя. Продав бриллианты, мы отправим деньги прямиком в Швейцарию, и делу конец. Наши сбережения будут в безопасности. Я не стала рассказывать Марку о Холли и о старшем инспекторе Фостере. Хочу сперва разобраться с сегодняшними проблемами, а не нервировать его перед сделкой. Я уверена, что за мной пока не следят, и, если мы сегодня разберемся с бриллиантами, все кончится, как страшный сон. О ребенке я тоже пока не рассказала. Не то чтобы держу в секрете, просто жду удобного момента. Не стоит портить такую важную новость ненужными волнениями. Она должна стать особенной, незапятнанной.

Я расскажу ему, как только все закончится. После продажи бриллиантов исчезнут все следы, ведущие к нам от сумки, все ниточки от нас к самолету. Бриллианты – последнее слабое звено. С нужным человеком Марка связывает некая Виктория – она одновременно с Марком проходила стажировку в финансовой корпорации «Дж. П. Морган». Виктория потом ушла, получила специализацию, и теперь она трейдер в отделе алгоритмической торговли в конгломерате «Эйч-эс-би-си». Она персиянка, и у нее есть сводный брат, который занимается консультированием и продажей материальных активов: произведений искусства, предметов роскоши, драгоценностей, ваз эпохи Мин, шляп Наполеона и прочего. Шучу, шляпами Наполеона он не торгует. Хотя почему бы и нет, собственно? Материальные активы сверхбогатых людей во всех видах. У сводного брата Виктории есть сайт: «Найман Сарди, консультации по искусству и активам». Моя любимая страничка на этом сайте называется «Произведения искусства как дополнительные». Я думаю о том, что сказали бы Моне, де Кунинг, Поллок, Бэкон и Сезанн, самые продаваемые художники, насчет «дополнительности».