Нечужие объятия (СИ)

Максимова — супруга местного «все имеющего», но она и сама не промах, можно сказать своеобразная жена Лужкова. Под ее контролем огромное количество недвижимости, иски там несложные, но их много.

Мне показалось, что мир пошел рябью.

Телефон опять завибрировал.

«Много чего нашла по патентам, накидаю ссылки на почту. Устала как черт, всю ночь читала. Ярик улетел по работе к вам, чуть-чуть разминулись с ним. А я чего-то соскучилась.»

Я закрыла глаза.

«…Ведь хотел, чтобы она рядом была. Чтобы переехала в Москву. Я бы все сделал. Но она все усложнила, до невозможности усложнила. Карьера! Самореализация! То ли мстила, то ли проверяла, на кой-черт было тащить меня под венец…»

Сколько же ты себе нафантазировала, Злата, чтобы в этой постели лежать, и чтобы совесть тебя не мучила. Сколько отговорок и лжи. А тварь ты и есть.

Лара, она же тоже… Его…

— Что случилось? — послышался сонный, но встревоженный голос Ярослава.

Я резко обернулась к нему, встретилась с любимыми синими глазами, отпрянула, он едва успел схватить за локоть, не дав упасть с кровати.

— Злата! — уже грубо одернул меня мужчина, пытаясь вывести из состояния паники, в которое я удивительным образом свалилась, осознав, что творила.

— Мне… мне домой надо… у меня… там… случилось.

Я всё-таки выпуталась из тонкой простыни и вскочила, Ярослав последовал за мной на кухню. Пальцы мои дрожали, когда я, налив себе стакан воды, залпом его осушила.

— Да что случилось-то?

— Все… все нормально… Я сама справлюсь… Это с… с сестрой… — соврала я.

— Тебе помощь нужна? — он сделал шаг в мою сторону.

Господи, только не прикасайся ко мне! Не трогай меня! Иначе я помру прямо здесь. Обращусь призраком. Еще одним, их тут много, таких вот, которые лгали всем и себе в первую очередь.

Господи, да что же со мной такое было?!

А что далеко ходить, мама же сказала, что я влюбилась. Вот и весь ответ.

Но разве это умаляет мои грехи…

Отец очень любил Евтушенко, томик его стихов был в закладочках из старых газет, переплетённых нитей. Я даже не помню, какого он был года. Среди страниц прятался клочок бумаги, на котором было написано еще одно стихотворение. Это была точно его маленькая тайна, о которой мама наверняка знала, но никогда не говорила, я по крайней мере не слышала. Да и разве детям об этом говорят!

Я не помнила всего стихотворения, но то, что такие вещи более цены, нежели печатное издание понимала, может потому и запомнила. А сейчас строкивсплыли в памяти, раня еще сильнее.

Не исчезай… Забудь про третью тень.

В любви есть только двое. Третьих нету.

Чисты мы будем оба в Судный день,

когда нас трубы призовут к ответу.

Не исчезай… Мы искупили грех.

Мы оба неподсудны, невозбранны.

Достойны мы с тобой прощенья тех,

кому невольно причинили раны.

Не исчезай. Дай мне свою ладонь.

На ней написан я — я в это верю.

Тем и страшна последняя любовь,

что это не любовь, а страх потери.

Глава 9

Я сбежала из квартиры очень быстро под подозрительным взглядом Ярослава. Туфли не высохли за ночь, и я шла, морщась от того, что в них будто хлюпало.

Хорошо на работе была сменка — кроссовки не офисный стиль, но мне было абсолютно все равно. Мне вообще было все равно. Я не могла думать, не могла дышать нормально. Лара писала, с вопросом что и как? А что мне ей было ответить, что я мало того, что спала с ее мужем, так еще и ее бизнес гроблю.

— Злат, ты в порядке? — Людмила, заглянувшая в мой кабинет, удивленно взирала на меня с порога. — Я тут уже пять минут стою, а ты в ступоре пребываешь.

— Да, я… Все хорошо.

— Ну смотри, а то я могу Столова сама отпустить, если болеешь, так лучше дома день отлежись.

— А что так можно? — удивленно вскинула я голову.

— А ты что на больничном не была ни разу? Шеф вроде не запрещал, — усмехнулась Люда. Но как-то улыбка ее быстренько померкла.

Нет… Ни разу…Не была… Только, когда мама…

— Если босс решила взяться за патентное право, то его можно и дома позвучать. Езжай, а то мне на тебя смотреть страшно. Может у тебя Эбола какая-нибудь…

Когда я прикатила средь бела дня домой, мама поначалу испугалась, а потом… она была умной женщиной, налила мне огромную чашку сладкого чая, положила шарлотку на синее блюдечко, а сама ушла с Сашкой гулять. А я сидела и ревела, глотала слезы вместе с воздушным тестом и пропеченными яблоками с корицей.

Жаль, что нельзя заесть и выплакать воспоминания.

Я никогда с тех пор, как мы с Сашкой приехали смотреть офис, не видела супругов Алдониных вместе. Исчезала она — появлялся он.

Первый раз мы переспали с Ярославом через месяц после того, как был подписан трудовой договор с Ларой. И я даже не задумывалась, как легко все вышло.

Лара улетела в Москву, а он прилетел, потому что у него тут была какая-то важная встреча.