Недалеко от Земли

Слоун со вздохом погрузился во второе кресло, мимолётно посмотрев на Хоскинса. Казалось, предстоящий разговор того нимало не занимал. Он думал о чём-то своём. Зато полковник выглядел чересчур сосредоточенным.

— Сначала я пропустил через полиграф наших, — начал Джерри, — и пилотов, и учёных. Не могу сказать, что итоги меня вдохновили. Разумеется, в рамках предложенных обстоятельств. Никакого постороннего влияния я не обнаружил. По всем тридцати двум параметрам. Отклонения в ответах от истины составляют примерно около двадцати процентов…

— Это допустимо? — прервал его Редфорд.

— Да, сэр. Это в пределах нормы для обычного человека. Если он не находится под давлением.

— То есть?

— Ну, представьте себе, что вы, агент-нелегал, попадаете в руки контрразведки страны пребывания. Вас начинают проверять на детекторе. Подсознательно вы стараетесь давать такие ответы, которые укладываются в легенду, постоянно контролируя себя и помня, что всё, произносимое вами, должно быть искренним. Если вы, как любой хороший профессионал, способны к перевоплощению, то сможете, вероятно, обмануть машину. Погрешность будет невелика. Это и называется работа под давлением, сэр.

— А в нашем случае?

— Здесь всё проще. Испытуемые знают, что ничего им не грозит, и отвечают на вопросы спокойно, исключая те моменты, в которых им невыгодно говорить правду.

— Например? — заинтересовался полковник.

Джерри сделал паузу и, немного подумав, сказал:

— Среди вопросов, отобранных мной для тестирования, есть такой: «Сможете ли вы отдать жизнь за Родину?» Естественно, все стараются ответить на него утвердительно, чтобы не подвергать сомнению свою лояльность. Но в ответах игроков нашей команды не фиксируется полной откровенности, скорее, прагматизм. Это означает, что подобной ситуации они постараются, по возможности, избежать. Ответы же испытателей были абсолютно натуральны, другой формулировки я не могу подобрать, сэр.

— Как это понимать?

— Они действительно говорили то, что чувствовали. Правда, я бы не рискнул точно определить, что для них означают некоторые понятия. «Родина», например. Или «подчинение приказу».

— Значит, пустышка?

— В первом приближении, да, сэр.

— А во втором?

— Необходимо время и более кропотливые наблюдения, сэр. У меня очень сильное ощущение, что наши подозреваемые просто играют. Весело и находчиво.

И Слоун рассказал о том, как его лихо обставили в «Харчевне», как пилоты спокойно разговаривали за соседним столиком, зная, что он не понимает по-русски, так как сначала была учинена проверка, а потом произнесено кодовое слово «нибелмеса». Закончил он выводом:

— Похоже, они с самого начала знали, с кем имеют дело, сэр.

— Что ж, — Редфорд, очевидно, был готов к подобному раскладу, — значит, будем отслеживать все их действия. Тони, ты всё запомнил?

Каменноликий Хоскинс молча кивнул.

— Тогда вот что, — Джерри понял, что полковник, наконец, собрался с мыслями и принял решение. — Наша миссия здесь завершена. Ничего нового сейчас мы больше не узнаем. Поэтому сегодня мы возвращаемся на Землю. Но… — глаза Редфорда хищно блеснули. — Вы двое остаётесь на Базе. Для наблюдения и активных действий в экстремальных случаях. Надеюсь, вы в состоянии определить, когда они окажутся таковыми. Вместо вас на «Уокере» орбиту покинут Клеменс и Тараоки. Я уверен, что в спецклинике Комитета сумеют разобраться, кто они такие. Впрочем, дай Бог, чтобы я ошибался. Вопросы?

— Как долго нам здесь оставаться, сэр? — в голосе Слоуна сквозило недовольство.

— Пока полностью не разберёмся в ситуации.

— То есть до полного снятия карантина?

— Возможно, дольше. Линия связи в директорском кабинете. Прямой канал с Комитетом я постараюсь обеспечить. Шифр нашего человека в Берне дам. Штейнберга не обязательно посвящать во все подробности. Всё ясно?

— Да, сэр, — в голосе Джерри не слышалось оптимизма.

Хоскинс опять молча кивнул.

* * *

Седых невнятно хмыкнул и свернул картинку. Некоторое время никто не двигался, каждый по-своему переживал увиденное. Первым нарушил молчание Клеменс. Он зябко передёрнул плечами и спросил:

— Ну и что теперь?

Кобыш крякнул, пригладил ёжик на голове и подвёл итог:

— Да, братцы. Хоть мы и выиграли первый раунд, похоже, теперь нас пытаются обойти. Не ожидал такого стремительного развития событий.

— А кто ожидал? — поморщился Хромов. — Мы ведь думали, эта бодяга суток на пять, не меньше. Пока разберутся, что к чему.

— Они и разобрались, — сказал Дорин. — Только быстро. И частично. А теперь сделали правильный ход — незачем торчать тут всем, достаточно оставить для наблюдения только пару человек, которые будут тут тихой сапой всё высматривать и вынюхивать. А остальные вернутся на Землю и в комфортных условиях выпотрошат Джека и Вивьен. Браво!

Клеменс опять зябко поёжился. Заметив это, Тёрнер тут же вклинился в разговор:

— Ну, мы тоже кое-что можем. Надо только зашевелить мозгами. Так, командир?

— Так, — подтвердил Кобыш и обратился к Седых. — Скажи-ка, Женя, как ты вызываешь картинку?

— В смысле? — удивился капитан.

— Ну, перед тем, как её увидеть, ты же за что-то цепляешься?