Недалеко от Земли

Неслышно ступая, он подкрался к заветной двери и только тут сообразил, что её нельзя ни приоткрыть, ни сдвинуть в сторону, как на Земле. Он с досадой втянул в себя воздух и нажал на клавишу входа. Пока дверь скользила по направляющим, Тони успел уловить часть фразы, сказанной Хромовым: «…А ещё, помню, в учебке был такой случай…», но проём уже открылся полностью, и лица находящихся в помещении дружно повернулись к нему. Испытатели приветливо улыбались.

— Хай, — сказал агент, тоже растягивая непривыкшие к таким упражнениям губы. Получилось криво и неискренне. «Чёрт бы их побрал!»

— О, мистер Хоскинс! — Кобыш, сидевший на угловом диване, обратился к нему на чистейшем английском. — Рады, что вы к нам заглянули. А мы тут, знаете ли, в воспоминания ударились. Скучно!

— Извините, парни, — Тони попытался выровнять ситуацию. — Я просто ошибся дверью. Как-нибудь в следующий раз…

Он повернулся и, ссутулясь, пошёл обратно. «Всё равно, не верю, — упрямо подумал он. — Слишком уж просто».

Гомерического хохота, шквалом прокатившегося по кают-компании, он не услышал. Звуконепроницаемая дверь отсекла все звуки.

* * *

Отсмеявшись, Кобыш сказал:

— Спасибо, Брюс! Ты очень вовремя заметил его приближение. Кстати… ты же принимал активное участие в обсуждении, как ты ухитрился ещё и…

— Успел потренироваться, Дим. За прошедшие дни. Это оказалось не очень сложно. Приключаешь свою внутреннюю сторожевую систему, вроде как вывешиваешь в окружающем пространстве паутинки, а потом активируешь блок распознавания «свой-чужой», ну вот…

— Научишь этому ребят.

— Есть, командир!

— Как вспомню его физиономию… — снова всхлипнул Хромов.

— Братцы, — перебил его Седых, — а ведь он не поверил нашей картинке, если припёрся сюда. Убедиться, так сказать, лично.

— Да уж, — Дорин кивнул в знак согласия, — пора придумать что-нибудь более правдоподобное. А то ведь он начнёт искать другие методы шпионажа.

— Так, господа офицеры, — Кобыш сделал серьёзный вид, — поржали, и будет! Релаксационная пауза закончилась. Не забудьте вставить в картинку фрагмент с задумчивым вопросом: «И зачем это он приходил?» А теперь продолжим…

В отличие от вас всех я ещё не занимался тренингом. Даже Хромов мотался туда-сюда в пределах Базы. Я — нет. А время поджимает. Поэтому предлагаю следующее. Сейчас я отправлюсь на Землю. Ориентировочно в будущее лето. Если, конечно, получится. Хочу посмотреть, что нас ждёт. Хотя бы косвенно. Полагаю вернуться часов через пять-шесть. В зависимости от обстоятельств. За меня остаётся Дорин. Как-никак человек с боевым опытом, привычка быстро ориентироваться у него отшлифована лучше. Вы же работаете в группе: совершенствуете навыки, пытаетесь инициировать друг друга и выявлять возможные новые способности. Периодически можете отслеживать мои перемещения и ситуацию с Тараоки и Клеменсом. Всё! Вопросы?

— Какие вопросы, командир? — Дорин пожал плечами. — Всё предельно ясно.

— Тогда, Раф, сотвори-ка мне какую-нибудь неприметную, лёгкую одежонку. Натурально, цивильную. И функциональную.

— Может, спортивную?

— Нет, но приближённую к ней по свойствам… Да, и ещё. Мне нужна некоторая сумма денег… Скажем, тысяч десять. Думаю, на прессу и немудрёный харч хватит. Помнишь ещё, как выглядят российские рубли?

— Обижаешь, Дим! Ваши купюры незабываемы, сплошная вода на рисунках.

Дорин ощупал взглядом Кобыша, прикидывая размеры, и возвёл очи гореґ, видимо, перебирая различные варианты.

— Нерукотворный памятник! — восхитился Хромов. — Стилист! Нет! Кутюрье! Кристиан Диор, Слава Зайцев и Дж. Версаче в одном флаконе!

— Не мешай работать, — эхом откликнулся Раф.

— И кассир Сидоров, — тихонько обронил Седых.

— Лучше банкир Ротшильд, — подмигнул ему Тёрнер.

В кают-компании снова назревала релаксационная пауза.

— Как дети, ей-богу! — усмехнулся Кобыш. — Ни на грош серьёзности.

* * *

Бородин с Тереховым пристроились рядышком в креслах обсерватории и, подобно Хоскинсу, смотрели, как уходит «Уокер». Это, скорее, была дань традиции, а не настоятельная необходимость, тем более, что обзорные окна размещались совсем с другой стороны Базы. Они пришли сюда, чтобы вместе проводить друга. А Вивьен для них стала не просто другом, но частью их объединённого сознания. «Как ты там?»— спросил Бородин.

Тараоки: «Прекрасно, ребята, не волнуйтесь!»

Ли (с наивозможнейшей мягкостью): «Андрюша, не вмешивайся в управление, на челноке опытные пилоты».

Тараоки (с улыбкой): «Он непроизвольно. Атавизм».

Терехов: «Странное ощущение. Ты с нами и ты улетаешь».