Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

— Только как решится? В этом весь вопрос, — поправил Уханов. — Укажут на дверь — и с пустыми руками домой, вновь сиди на необитаемом острове.

Уханову, должно быть, понравилось это сравнение с Робинзоном Крузо, которое он услышал от Беззаботнова дня два назад в Бежице, когда они собирались в Москву на заседание Совнаркома. Тогда, разговаривая с кем-то на заводе, Петр Петрович сказал:

— Мы с вами, как Робинзоны на пустынном острове — голые и нищие, и помощи ни от кого… Но только тот Робинзон, помните, не пропал — выручили его собственные голова и руки. И жилище себе построил, и пропитание добыл, и лодку смастерил, чтобы к людям вернуться. Неужто мы не найдем выхода?..

— У вашего Робинзона, — крутанул головой Михаил, — был один важный недостаток: он являлся порождением капиталистического общества и потому ни на кого другого не мог надеяться, кроме самого себя. У нас же, большевиков, пролетарская солидарность, и за нас, рабочих, наше рабоче-крестьянское правительство…

Уханов хмыкнул:

— Правительство само как на острове — кругом если не вода, так беда… Один, что ли, в государстве наш завод? За что ему такая честь — миллионы на погашение долгов и на прокорм, когда кругом разруха?

— А вот за то, что с этой самой разрухой он решил навсегда кончать! — Иванов остановился посреди тротуара. — Мы не за подачкой приехали — предлагаем свой труд на пользу…

— Да, да, именно так! — взмахнул своей папкой с золотым тиснением Петр Петрович. — Тут все подсчитано, все указано. Не шутки — весь завод считал: сможем, поднимемся! А где государство возьмет сейчас паровозы и вагоны, чтобы перевезти хлеб в голодные Петроград и Москву? Америка даст? Кукиш! Когда-то Брянский завод сам продавал Европе свои паровозы. Так почему же он не может теперь — своей державе?.. Нет уж, пусть буржуазным индивидуалистом или кем там еще был Робинзон, только я в Совнаркоме тоже намерен драться, даже если останусь один. Я им скажу: коль уж называетесь рабочим правительством, извольте прислушиваться к тому, что вам говорит рабочий класс!..

Миновали кремлевский двор, вошли в подъезд и оказались в довольно большом помещении — массивная печь у стены, протяженный стол, за которым множество присутствующих.

Всем троим указали места где-то с краешку. И тут же объявили, что слушается вопрос о Брянском заводе.

Нарком финансов Гуковский выступил коротко: пуск завода нецелесообразен.

Поднялся Красин. Бородка клинышком — типичный, инженер. Начал с того, что рабочее правление Брянского завода организовано правильно и смета составлена грамотно.

— Завод должен работать, — закончил он свое рассуждение категорическим выводом. — Брянский пролетариат может и должен дать Красной Армии боевую продукцию, необходимую для отпора врага, а также изделия, нужные народному хозяйству…

Выступал еще кто-то из членов правительства. Беззаботное, казалось, никого не замечал, потому что смотрел на Ленина, который на протяжении прений не проронил ни слова и только два или три раза оторвался от своих писаний, устало потер лоб.

Наконец Ленин откинулся на спинку стула и, глянув в сторону приглашенных, произнес:

— А скажите, товарищи брянцы, что реально вы имеете на заводе для его пуска? Есть ли у вас топливо, металл и чего вам недостает?

Слова прозвучали настолько обыденно, что Беззаботнов не сразу понял, будет ли сам Ленин держать речь или действительно приглашает к разговору их, членов делегации. Но выражение лица Ленина — внимательно прищуренные глаза, неподдельное любопытство — безошибочно удостоверяло: он ждет ответа.

Папка Петра Петровича вдруг выскользнула на пол, и он стал поспешно подбирать сколотые скрепками листки. Ленин улыбнулся и показал на циферблат часов:

— Прошу самую суть. В ваших документах все подробно изложено, я их смотрел. Так что в двух словах…

Напряженность сразу оставила Беззаботнова. Он отложил папку и сказал:

— Что мы имеем? Металла большие запасы. Только что получен из Сызрани маршрут нефти. Кроме того, ежедневно из собственного лесного хозяйства получаем по тридцати вагонов дров. Нет лишь продовольствия…

Наступила пауза. Петр Петрович вынул из кармана платок и слегка приложил его ко лбу.

Ленин оглядел присутствующих и заключил:

— Вопрос ясен. Рабочее правление правильно поступает, пуская завод. Смету надо утвердить, а товарищ Цюрупа позаботится о снабжении завода продовольствием. Возражений нет? Ну вот, товарищи брянцы, завтра получите выписку из протокола заседания и направляйтесь в госбанк за необходимой суммой. Вам отпускается двадцать миллионов триста двадцать пять тысяч рублей в форме аванса на покрытие долгов и расходов за первое полугодие сего года…

У подъезда Беззаботнов оказался в комичном виде: пальто переброшено через плечо, под мышкой папка с распущенными тесемками, в руках галоши. Седеющий хохолок взлохматился от легкого ветерка,

— Это непостижимо, — выговаривали его еще сведенные волнением губы. — Не я, а сам Ленин настаивал, чтобы мы пустили завод! Вы поняли это? — Тут он оглядел себя и рассмеялся. — Что же это я, как гимназист, растерялся? Радоваться надо!