Недетская игра в прятки

— Пяти минут вполне достаточно, чтобы кратко рассказать о моей небогатой событиями жизни. Постараюсь нарисовать свой автопортрет несколькими не очень яркими мазками. Родился я в не очень удобное для подобного события время, еще не закончилась германская война, но уже случилась февральская революция. Родители мои были творческими людьми, отец, говорят, был склонен к авантюризму, его увлекали новые необычные события и он был подвержен влиянию ветров перемен, матушка его боготворила и во всем следовала за ним. Кончилось для них все это печально, их поглотила пучина бурно происходивших тогда событий, я остался на попечении бабушки, которая продержалась только до окончания Гражданской войны, после ее кончины меня отправили в сиротский приют. Это было сложное шальное время, но за мной присматривал друг моего отца, он навещал меня, рассказывал о родителях, которых я, конечно, не помнил. Когда я подрос, он время от времени приводил меня в свой дом, я познакомился и подружился с его сыном, он был много меня старше и был для меня примером. Я неплохо учился, много читал, когда пришло время выбирать профессию, сказалась наследственность, и я поступил в Щепкинское училище. После училища стал служить в Малом театре. Так что мой внешний вид не противоречит моей профессии и месту жительства.

— Так ты артист? — Наташа окинула его критическим взглядом, — А я-то думала, как тебе удалось так быстро обаять Антонину — наше живое воплощение крепостной стены.

— Она просто почувствовала, как мне необходимо тебя найти.

— Да, с тобой нужно держать ухо востро. Ладно, пора бежать. Увидимся здесь же в два часа, у нас будет обед.

Наташа чмокнула его в щеку и убежала. Александр еще немного посидел и отправился бродить по городу. С его лица не сходила улыбка, и он не знал, что с этим делать. Его душевное состояние и настроение вступали в противоречие с тем, что его окружало, а это — разрушенный город, пожилые бедно одетые прохожие и дети, играющие в пыли неубранных улиц. Осматриваясь по сторонам, он постепенно вернулся к реальности и первое о чем подумал, это то, что кроме предложения Наташи поделиться с ним завтраком и обедом в столовой, неплохо было бы позаботиться еще о какой-нибудь еде. Он поругал себя за то, что поступил безрассудно, приехав в Смоленск без хоть какого-то запаса провианта. В разрушенном городе не было коммерческой торговли, город жил в условиях жесткой карточной системы и купить что-то из продуктов питания представлялось проблематичным. Все же он набрел на нечто подобное блошиному рынку, там можно было обменять что-то из вещей на продукты питания, но брали и деньгами. Торговаться Александру было непросто, его внешний вид автоматически поднимал цену на интересующий товар. В конце концов, удалось выторговать за безумные деньги дюжину пирожков и десяток яиц. С гордо поднятой головой и добычей Александр отправился на встречу с Наташей.

Без четверти два он уже стоял у входа в столовую, Наташа пришла минуту в минуту, увидев его с кульками в руках, она весело рассмеялась:

— Неужели это плата от местных почитательниц классической драматургии? Ты читал им монолог Гамлета или что-нибудь из Островского?

— Извини, не догадался. Можно было попробовать, но мне показалось, что деньгами берут лучше.

— Да, время такое, не до искусства, — она посмотрела, что у него в кульках, — ты молодец, у нас будет шикарный ужин. Пойдем обедать, потом я свободна, можем погулять или ты уже нагулялся?

— Честно сказать, да. Мне бы часок поспать.

Наташа, также как и утром разделила свой обед на две неравные части, большую отдала Александру. Он покачал головой и со вздохом сказал:

— Спасибо, конечно, но мы так долго не протянем, надо что-то решать, как жить дальше.

— Давай-ка хоть денек поживем, чтобы ничего не решать, а дальше, посмотрим.

— Хорошо, можем попробовать, но учти, когда я голодный у меня портится характер.

После обеда они вернулись в Наташину каморку, Александр, оглядев это скромное помещение с узким топчаном, письменным столом и стоящим рядом с ним стулом, как будто бы вдруг вспомнил:

— Так неудобно было спать и, кажется, кто-то обещал меня пожалеть?

Наташа склонила голову ему на плечо и тихо произнесла:

— Обещала.

Александр проспал почти до самого вечера. Проснулся, когда стали слышны голоса возвращающихся с работы жильцов общежития. Наташи в каморке не было. Он чувствовал себя хорошо, но очень хотелось есть. Наташи в каморке не было, Александр сел к столу и задумался. Все-таки он решил не откладывать важный разговор на потом, ему все было ясно и если у Наташи оставались сомнения об их совместном будущем, то он готов был постараться их развеять.

Через несколько минут Наташа вернулась со сковородкой и шипящей на ней яичницей, поставила на стол тарелку с пирогами и бутылку портвейна, смущенно улыбнувшись, оправдалась:

— Другого вина добыть не удалось.

Александр блаженно улыбался: