Недетская игра в прятки

— Должен признаться, что получил большое удовольствие от сегодняшней встречи и разговора с вами. Надеюсь, вы согласитесь, что сегодня состоялся большой и серьезный разговор об общественно-политической ситуации в мире, в стране и даже в вашем замечательном театре. Очень приятно отметить, как с душой и открытым сердцем вы обсуждаете настоящие события и смотрите в будущее своего театра. Прозвучали острые критические замечания в адрес молодого актера, вероятно, несколько отстранившегося от прогрессивного патриотического общественного молодежного движения артистов театра. Мне показалось, что коллектив театра готов согласиться с такой категоричной оценкой молодежи, но, мы услышали и другое выступление. В нем чувствовались взвешенность и опыт среднего закаленного в сражениях прошедшей войны поколения, предложившего не делать поспешных выводов из ошибок и заблуждений молодого, но еще не потерянного для нашего общества человека, а дать ему возможность задуматься и встать на твердую патриотическую позицию Советского актера. Мне кажется, стоит прислушаться к такому предложению и дать возможность, — он заглянул в свои записи, — Аркадию Зорину встать на путь исправления. В заключение я хочу вернуться к началу нашего собрания, когда мы порадовались важному известию о том, что наша страна теперь надежно защищена от любого вражеского нападения надежным ядерным щитом, и в такой особенный день мы можем проявить мягкость и снисхождение к заблудившемуся в своих поисках молодому человеку.

Зал с облегчением проголосовал за вынесение строгого порицания Аркадию Зорину, директор же заявил, что решение собрания будет отражено в приказе с объявлением строгого выговора артисту. Как и ожидал инструктор райкома, все разошлись с улыбками на лицах и в благостном настроении.

Александр, поспешил к выходу, махнув по пути рукой актеру Зорину, который намеревался подойти и поблагодарить его за выступление, явно повлиявшее на решение собрания. Александр на ходу ему успел сказать:

— Спешу, поговорим в другой раз.

Как и планировал, Александр в половине восьмого уже разговаривал с Ильей Григорьевичем. Илья Григорьевич в последнее время неважно выглядел, сказались трудные годы войны, он уже не брал в руки скрипку, но изредка, все же присаживался к пианино. Александр, как раз сегодня застал его за этим занятием. Увидев Александра, Илья Григорьевич опустил крышку инструмента и пересел к столу. Анастасия Георгиевна принесла чай и присела к ним.

В ответ на вопрос о новостях, Александр коротко рассказал о прошедшем в театре собрании, результат которого удивил Илью Григорьевича и Анастасию Георгиевну. Илья Григорьевич, покачав головой, сказал:

— Удивительно, что молодого человека оставили в театре, мы привыкли к тому, что подобные события заканчиваются весьма печально, для тех, к кому примеряют это слово — космополит. Чаще их лишают работы, а то и передают следственным органам.

Александр на эти слова печально улыбнулся:

— У инструктора райкома было праздничное настроение, и он проявил благодушие.

Анастасия Георгиевна с подозрением посмотрела на Александра:

— Вижу, у тебя тоже праздничное настроение, ты, конечно, был в числе тех, кто заступился за этого актера?

— Этот парень мне напомнил моего друга Виктора. Я сказал несколько слов и если мои слова повлияли на решение собрания, я очень рад.

— Теперь и тебе надо быть очень осторожным, — Илья Григорьевич покачал головой, — твои слова испортили праздник тем, кто не желал добра молодому человеку, ты помог избежать ему больших неприятностей и тем самым дал повод обратить на себя внимание.

— Хорошо. В ближайшие дни буду тих, скромен и опрятно одет. Постараюсь не опаздывать на репетиции, буду вежлив и внимателен к коллегам и начальству.

Илья Григорьевич снова покачал головой:

— Главное, поостерегись шутить с начальством и коллегами. Ты знаешь. Шутку нужно суметь понять, но, к сожалению, не всем это дано.

— Да, это — правда, и главное, что непонимание больше всего обижает. Ладно, шутки в сторону, а где остальные квартиранты? Гришу сегодня случайно встретил, но поговорить не успел, а вот с Арсением мы давно не виделись.

Илья Григорьевич махнул рукой:

— Арсений приходит поздно, говорит много работы, но, кажется, как и ты что-то недоговаривает, но мы-то понимаем, что дело не только в работе. У них на студии слишком много евреев.

— Но, у Арсения с документами-то все чисто, по паспорту он русский.

Илья Григорьевич пожал плечами:

— Ты же знаешь. Бьют-то не по паспорту.

— Вот еще беда, откуда не ждали, а что Гриша? У него-то как с документами?

На эти вопросы отозвалась Анастасия Георгиевна:

— Ты это всерьез спрашиваешь или опять шутишь? По нынешним временам единственный его недостаток это то, что его родители относятся к творческой интеллигенции.

Александр не смог сдержать улыбку:

— А это прямая дорога в космополитизм. Извините. В самом деле, что он говорит? Куда собирается поступать?

Илья Григорьевич развел руками: