Недетская игра в прятки

Маленький Андрюша подрастал, Анна очень внимательно следила, как он меняется, как он воспринимает окружающее, как сначала следил глазами за игрушками, которые вырезали для него из бумаги и раскрашивали в яркие цвета Наташа и Александр, как потом начал тянуться ручками к этим самоделкам, как научился сидеть, потом встал на ножки. Всеми новостями и открытиями, которые происходили с малышом на глазах у Анны, она с увлечением делилась с Наташей и Александром, а потом с Арсением, Ларисой и всеми Панариными.

Анна очень подружилась с Наташей, они стали больше времени проводить вместе и когда Андрюша стал уверенно держаться на ножках, они часто ходили на бульвар. Когда у Ларисы была возможность, она присоединялась к их компании. Андрюша любил смотреть на плавающих в пруду лебедей и уточек, Лариса находилась рядом, держа его за руку, а Наташа с Анной в это время с увлечением беседовали, расположившись неподалеку на скамейке.

Их беседы чаще всего сосредотачивались на малыше, еще беспокоило самочувствие Ильи Григорьевича, Наташа и Лариса внимательно следили за его состоянием, и Анна по секрету им рассказывала, что говорят об этом в их семье, как радуются, что у них появился такой внимательный семейный врач и такая милая медсестра. Наташа с Ларисой скромно улыбались и отвечали, что им тоже очень повезло, что их приняли в эту замечательную семью.

Однако наступило время, когда в городе и в стране возникло новое беспокойство, это беспокойство касалось медицинских работников и это не могло не стать одной из главных тем разговоров Анны и Наташи. Они говорили об этом только тогда, когда рядом не было Ларисы, стараясь не вовлекать ее в свои критические рассуждения. Было о чем задуматься, о врачах стало слишком много разговоров и, похоже, что врачи становились опаснее космополитов.

За многие годы борьбы с разного рода врагами отечества, общество постепенно привыкло к тому, что из его рядов регулярно выпадают лица, которые обвиняются во вредительстве, заговорах, саботаже, шпионаже, измене Родине и еще в разных других грехах по отношению к партии и Советскому государству.

Эти лица, в зависимости от степени вины перед партией и отечеством, либо пропадали навсегда, либо исчезали на многие годы. Их исправляли тяжелым трудом, суровым климатом и строгим распорядком жизни. Те, кто возвращались, были не похожи на себя прежних, понимали, что жить надо тихо, с опущенными глазами и тогда их жизнь продлится, как позволит здоровье.

Многие из тех, к кому по какой-то причине органы безопасности до поры не проявили интереса, старались придерживаться простых правил, которые подсказывала сама жизнь. Главные из этих правил сводились к тому, чтобы непрестанно показывать преданность партии и ее вождям, поддерживать любые патриотические начинания, активно участвовать в общественной жизни, быть дисциплинированными и старательными по службе, но не выделяться среди коллег, чтобы не вызывать у них зависть и недоброжелательство.

Тем, кому это удавалось, могли жить более менее спокойно, но соблюдение правил, которые стали нормой жизни, все равно не могло быть гарантией от неприятностей, поскольку чужая зависть и корысть помогали преодолеть тщательно выстроенную защиту. Что говорить о тех, кто пренебрегал указанными нормами жизни, они часто становились легкой добычей недоброжелателей и непременно оказывались в поле зрения органов безопасности. Однако интерес органов прежде не относился к лицам какой-то определенной гражданской профессии, их интерес касался уклонистов в рядах партии, затем боролись с предателями в армии и вредителями на производстве. Потом, когда с уклонистами и предателями покончили, пришлось отстаивать патриотические ценности, здесь врагов находили по принадлежности к определенным социальным группам или по национальному признаку.

Так продолжалось пока не заговорили о «Деле врачей-убийц». Появились иные причины для беспокойства в обществе, адресованные опять по большей части к лицам еврейской национальности и имеющим отношение к медицине.

В клинике, где работала Наташа, уже случились аресты. Это было совершенно неожиданно, во вредительстве обвиняли авторитетных уважаемых специалистов. Страх парализовал очень многих. Врачи боялись ставить диагнозы, назначать процедуры и выписывать лекарства. В клинике возникла тяжелая атмосфера страха и подозрительности.

Наташа делилась своими переживаниями, в разговорах с Анной она вспоминала, что в войну в партизанском отряде ей пришлось много месяцев жить в условиях постоянной опасности. Тогда это было оправданно, потому что было ясно, почему и зачем она подвергается риску. Сейчас другое дело, невозможно понять, зачем и почему врачей обвиняют во вредительстве и участии в антисоветском заговоре? Она была знакома с одним из врачей, который был арестован прямо в клинике, ей в голову не могло прийти, что он мог быть участником международной сионистской организации. Обычный врач, много лет работал, лечил советских людей, и вдруг оказалось, что он враг.