Недетские игры

Парни переглянулись. Я с облегчением захлопнула дверь и пошла умываться. За дверями было тихо и это настораживало еще больше. Спокойно привела себя в порядок, вскипятила чайник, прибралась, тщательно обходя ворох листов на полу. Боязно было к нему прикасаться, уж очень четко я помнила свое состояние, когда рисовала. Наконец решилась, сгребла листы и спрятала в отдельную папку, пусть полежат, посмотрю, когда отболит.

Не успела закрыть шкаф, как в двери повернулся ключ. На пороге стояли Аринка и Полинка в компании Макса и Дэна. Девчонки нежно чирикали, улыбались, и всячески подчеркивали свое желание помочь парням заполучить от меня некий конспект. Увлеченные обаятельными улыбками они даже не подумали, что пятикурснику нечего списывать у второго курса, да еще и с другой специальности!

Я закатила глаза к потолку и мысленно порадовалась, что успела навести порядок. Между тем пока Макс отвлекал моих соседок просьбой поставить чайник, на меня пошел в наступление Дэн. Потрогал лоб, обнаружил температуру, велел тут же ложиться и много пить. Я хмыкнула в ответ и упрямо села за планшет. Никогда не любила болеть, слишком скучно было лежать, пялясь в белый потолок и не иметь сил или возможности расписать его красками.

Дэн принялся уговаривать, приятно касаясь моего горящего лица своими прохладными пальцами, это было так хорошо, что тянуло прикрыть глаза и замурлыкать, так что я постепенно начала сдавать свои позиции, клонясь в сторону, но тут с кухни выглянул Макс, раскрасневшийся и довольный. Я сразу рассердилась: чем это они там на кухне занимаются? Выпрямилась, сделала каменное лицо и еще крепче вцепилась в карандаш.

– Мааакс, – в голосе Дэна прозвучала мягкая укоризна, – ты расстроил Елену, иди теперь сам уговаривай прилечь, а я чаю заварю!

– Не виноват, барышни долго заварку искали! – подмигнул мне блондин, и внес в комнату большую кружку чая и розетку с медом.

Я только хмыкнула. Фокус с «поиском заварки» у девчонок был любимой шуточкой. Одна вставала на табурет, демонстрируя гостю длинные красивые ноги, а вторая наоборот наклонялась к шкафчикам, покачивая грудью и попой. Зрелище получалось такое, что у парней слюна капала. Я мрачно взяла кружку, сказала вежливое «спасибо» и отвернулась к планшету.

Глава 14

Макс

Мне «повезло» родится младшим, да еще и маминой копией. Отец и старший брат сухопарые и темноволосые посмеивались над моими розовыми щеками, над тем, что меня часто путали с девчонкой и даже прозвали Пупсом. Лет в семь я окончательно взбунтовался и все же избавился от надоевшего прозвища. В восемь пошел на дзюдо, в десять в хоккей, а к восемнадцати окончательно распрощался с розовой кожей и прыщами.

Вот только обида на старших родственников никуда не делась, поэтому я продолжал все делать назло и наперекор. Наперекор отцу выбрал «бабскую» профессию озеленителя, а потом узнал, что учатся в основном парни, да и работа в будущем предстоит интересная и сложная, ведь озеленение городов – это целая система, включающая в себя знание экономики и архитектуры. Через год учебы я записался в патриотический клуб после насмешливых слов брата про игрушечных солдатиков, втянулся и теперь не мыслил дня без хорошей тренировки и пробежки. Оставался нюанс – девушка. Их много крутилось вокруг, но мало кто проходил испытание моей семьей. Стоило им увидеть брата и начинались восторженные писки:

– Ах, какой красавчик твой брат! – это становилось концом отношений.

Но в общем от отсутствия девушек я не страдал, особенно после того, как бабушка уехала в деревню и оставила мне свою квартиру, посоветовав не торопиться с ремонтом. Теперь было куда привести друзей, а уж друзья всегда находили сговорчивую милашку, готовую закинуть мне на плечи длинные стройные ножки.

В общем я уже примирился с обстоятельствами, нашел подработку и строил планы на диплом, когда на меня налетела та самая девчонка. Елена, Лена, Леночка, хотелось катать ее имя на языке, чтобы чувствовать вкус. Деловито и серьезно она схватила меня за руку:

– Мне нужен твой голос! – и потащила в крохотную операторскую, чтобы сделать запись.

Я растерялся и с первого раза сказал, что ей было нужно. Потом жалел, хотелось побыть с ней дольше. Я даже начал заглядывать в зал, надеясь поймать репетицию ее группы, а она совершенно не обращала на меня внимания: бегала по старым доскам прикрытым линолеумом, негромко смеялась, что-то строго спрашивала у таких же зеленых второкурсниц, а порой сжимала руки в кулаки, бледнея от гнева. Я мог наблюдать за ней бесконечно.

Когда шла игра я кричал и свистел вместе со своим курсом, поддерживая ее команду, а потом, неожиданно пригласил всех к себе, думая, что уж теперь она не устоит. Другие студентки были рады. Они кидали на меня призывные взгляды, говорили нежными, тягучими голосами, и всячески подчеркивали свою подтянутость и стройность. Некоторые, впрочем, бравировали хозяйственностью, взявшись накрывать стол.