Недетские игры

У меня не осталось сил на разговоры и сопротивление, поэтому я молча уткнулась в плечо Макса, прячась от всех сразу. Парень выпрямился, закрывая меня ото всех, потом спросил:

– Лена, может кофе?

Я пожала плечами, где тут можно было раздобыть кофе? Макс достал телефон и заказал через приложение кофе, шоколад и пиццу в ближайшем к больнице кафе. Через двадцать минут помягчевшая после трех кусков пирога медсестра сходила куда-то наверх и принесла нам добрые вести:

– Оперируют вашего парня. Ассистента вызывать не стали, значит ничего серьезного, жить будет.

Мы благодарно покивали, тиская бумажные стаканчики с кофе и снова вернулись к ожиданию. Врач спустился через два часа. Сообщил, что Дэну повезло, зимняя одежда уберегла от большей части повреждений:

– Есть сотрясение мозга от удара о землю, есть повреждения кожного покрова, пострадали ребра, плечо, в общем большую часть времени мы останавливали кровь и латали кожу. Через полгода-год можно будет сделать косметику, а пока, – доктор развел руками.

Я не сразу поняла, о чем идет речь, а вот его мама прижала к губам салфетку и заплакала. Я обратилась к Максу:

– Что говорит доктор, я не поняла?

– У Дэна пострадало лицо, как сильно мы пока не знаем, – «перевел» он. – А еще советует нам отправляться домой, Дэн останется в реанимации до завтра.

Мы медленно огляделись и двинулись к дверям. Отец Дэна предложил подвести нас, а мама предложила:

– Елена, может быть вы у нас заночуете, а завтра вместе к Даниле поедем?

В ответ я покачала головой:

– Простите, но мне надо переодеться, мы же ехали на бал, – я развела руками демонстрируя грязный подол платья и смятую прическу.

Они больше настаивать не стали, хотя выглядели не слишком довольными. Мне трудно было объяснить этим усталым от собственного страха людям, почему я спешу забиться в свою нору. Меня подвезли до подъезда. Макс выпрыгнул из машины и подал мне руку, чтобы провести по не чищенным ступенькам. Мама Дэна высунулась в приоткрытую дверь:

– Максим, мы тебя подождем…

Но парень махнул рукой:

– Я останусь, – повел меня к двери, бережно держа под руку.

Родители Дэна все же попытались увезти упрямца с собой, но все было бесполезно, Макс решил не оставлять меня одну и, пожалуй, сейчас я была ему за это благодарна, не смотря на сокрушительный удар по моей репутации в глазах родных Данилу людей.

В квартире меня начало трясти. Пустая коробка из-под туфель, забытый на полочке тюбик помады, шпильки, белье, небрежно брошенное в кресло. Все эти следы относились ко времени «до» и больно ранили одним своим видом. Макс быстро разделся, помог мне снять куртку и прошел на кухню:

– Иди в ванную, вам девушкам в воде легче, а я чаю согрею и перекусить приготовлю. «Может получится до утра поспать», – сказал он, словно не замечая, что за окном уже потихоньку загорались окна, выдавая скорое наступление рассвета.

Я молча сгребла полотенце и пижаму, укрылась за тонкой деревянной дверью, пустила горячую воду и заплакала. Сколько стояла под горячими струями, изгоняя внутренний холод – не знаю. Пришла в себя от стука в дверь:

– Эй, русалка, ты там не утонула? Ужин готов!

– Сейчас! – торопливо отозвалась я, намыливая кожу.

Так быстро я не мылась уже давно. Прополоскала волосы, завернула их в полотенце, натянула пижаму и вышла в кухню. Максу тоже нелегко далась эта ночь. Под глазами залегли тяжелые круги, лицо осунулось, и даже его волосы всегда задорно торчащие в разные стороны устало поникли. Зато на столе парили кружки с чаем, шкворчала на сковороде яичница, а рядом исходил слезой сыр.

Я молча села, сдерживая слезы, глотнула чаю, обжигая губы. Пальцы Макса поймали одинокую слезинку:

– Лена, не плач, – почти умоляюще сказал он, – ты же знаешь, я не переношу женских слез!

Пришлось слабо улыбнуться и есть, отгоняя тревожные мысли. После еды я ушла в комнату, упала на свою постель и уснула. Макс хлопал дверью ванной, стукал дверцей машинки, скрипел полами. Я спала и видела во сне Дэна, с улыбкой открывающего мне дверь.

Утро было поздним и невеселым. Теперь я грела чайник, обшаривала холодильник в поисках еды, и сушила утюгом не досохшие джинсы Макса. Он проснулся, когда я почти закончила. Подождал, пока я положу ему на диван одежду и выйду в кухню. Я тайно радовалась, что накануне мы так устали, что уснули без сил. Дэн выбыл из глупой детской игры, но я не собиралась делать его проигравшим.

Мы поели в молчании, потом собрались и поехали в больницу. Накануне доктор предупредил, что везти ничего не надо, все равно после операции сутки можно только пить, да и потом нужна щадящая диета.

В холле столкнулись с Ярославой и ее родителями. Сердце екнуло:

– Яра, доброе утро! Как Дэн? – девушка неприязненно покосилась на меня и на Макса, потом нехотя ответила:

– После обеда переведут в палату, папа пошел консультироваться с врачом.

Мне стало полегче.

– Хорошо! Когда его можно будет навещать?

– Зачем тебе его навещать? – сестра Данила фыркнула, – ты уже утешилась, да и новый год сегодня, иди, развлекайся! – чуть истерично выкрикнула она.