Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— Не всегда, — согласился Серый Волк. — Но, понимаешь, Жак, вокруг королей, как ни крути, всегда какая-то подковерная возня. Не ты первый и не ты последний. Главное, не спались. Да и вообще, иди, спать ложись. Завтра у тебя первый, тяжелый день на новой должности. А мне пора.

— Жаль, — грустно сказал бывший Жак, теперь уже маркиз д’Карабас.

— Не жалей ни о чем, — ухмыльнувшись, сказал Волк. — Никогда.

И потрусил прочь от замка, по своим, абсолютно не волчьим делам.

Блекнущие отражения снов

— Курлык, — сказала пролетающая мимо бабочка.

Серый Волк наморщил лоб и, оглядевшись вокруг, начал рассуждать, бормоча себе под нос:

— Где это я? Ну, допустим…

Однако сформулировать законченную мысль ему не дали — в воздухе материализовалась улыбка и посоветовала:

— Не допускайте, а то допускаетесь.

У Волка отвисла челюсть.

— Э… — только и смог выдавить из себя Серый.

— Разрешите представиться, — сказала висящая в воздухе улыбка, — Чеширский Заяц.

— Если есть Чеширский Заяц, — пробормотал Серый Волк, еще раз оглядываясь вокруг, — то должен быть и Мартовский Кот.

— Совершенно верно, — подтвердила улыбка. — Но он опаздывает.

Волк, еще больше недоумевая, вновь помотал головой.

— Куда опаздывает?

— Не куда, а как часто?

Подумав, что в данном случае вопросы «как?» и «куда?» равноправны и равновозможны, Серый не нашел ничего лучше, чем согласиться.

— Ага, — сказал он.

— Что, позвольте полюбопытствовать, значит ваше «ага»? — спросила висящая в воздухе улыбка.

— Опаздывает часто, — ответил Серый и тут же добавил во избежание повышения градуса непонимания: — Мартовский Кот ваш.

— Кот не наш, — возразила улыбка. — Он Мартовский. Но это не относится к предмету беседы. С чего вы взяли, что он опаздывает часто?

— Ну дык… — начал было Волк и осекся, совершенно не понимая, что от него хотят.

— Если не ошибаюсь, то чуть ранее я сказал, что вопрос не в том, куда он опаздывает, а как часто это делает.

— Ну да! — радостно закивал Волк лобастой головой. — Как часто!

— А отвечая на такой вопрос, можно сказать, что он опаздывает редко. Мы же пытаемся выяснить частоту его опозданий, а она может быть весьма редкой.

«Как часто опаздывает кот?» — мысленно спросил себя Серый Волк. И так же мысленно ответил на свой вопрос: «довольно редко». Утверждение, сделанное улыбкой Чеширского Зайца, было логичным, но в самом диалоге логики от этого не прибавлялось. И поэтому, желая поскорее направить разговор в более понятное русло, Серый Волк повторил свой мысленный ответ:

— Довольно редко…

— Смею заверить, — вновь возразила улыбка, — что совсем не довольно. По крайней мере, я не знаю в нашем королевстве ни одного довольного опозданиями Мартовского Кота.

Волк было открыл рот, чтобы объяснить, что имел ввиду, но, наконец, понял, что абсолютно ничего не понимает и не нашел ничего лучше, чем ответить:

— Да пошел ты нахуй!

И заячья улыбка растаяла.

Серый потрусил вперед по вилявшей среди гигантских, как деревья, грибов, маленьких, будто бонсай, деревьев. И спустя всего пару-тройку минут услышал сверху хриплый, прокуренный голос:

— И чо каво?

Серый посмотрел, кому принадлежит голос. Оказалось, что это гигантская Синяя Гусеница, восседающая на одном из мухоморов.

— Есть слегка, — признался Волк, помотыляв головой так, чтобы обозначить доставшийся после приключения с Золушкой кисет, висящий на шее. — Но у меня лапки… — и тут же поправился: — ЛАПИЩ-Щ-ЩИ!

— А у меня трубочка, — похвасталась Гусеница. И добавила: — Если мы скооперируем твои лапищи и мои лапки, то все получится.

Волк не придумал ничего лучше, чем просто кивнуть.

Серый Волк и Синяя Гусеница долго сидели молча. Наконец, Гусеница вынула трубку изо рта и, подтормаживая, спросила:

— Кто я?

Волк, как ему показалось, всего лишь на мгновение задумался. Но из попытки сформулировать ответ таким образом, чтобы не обидеть новоиспеченную знакомую, его выдрал повторившийся вопрос.

— Кто я?

— Гусеница, — ответил Серый.

— Не просто гусеница, — подхватила собеседница, — а синяя накуренная гусеница. Наклонилась к Волку и заговорщицким тоном продолжила:

— Мы ведь понимаем, что одно другое портит, правда?

— Я, право, не знаю, об одном ли мы и том же…

— Уточню, — перебила Волка Гусеница, — синяя я по цвету, а накуренная — по состоянию. Вот ты, например, по цвету — серый. А по состоянию — как я.

— Ну и как ты? — стремясь поддержать разговор, поинтересовался состоянием насекомого Волк.

— Я — как ты. Накуренная. Но не серая, как ты.

— А как я? — поинтересовался у Гусеницы собственным состоянием Волк.

— Ты нормальный? — поинтересовалась Гусеница.

— С одной стороны, я серый, — попытался объяснить Волк. — Это если брать за основной критерий цвет. Но с другой стороны, если брать за основной критерий не цвет, я накуренный.

— Повернись другой стороной, я посмотрю, накуренный ли ты, — попросила Гусенница.

— Зачем? — изумился Волк. — Я же не избушка, чтобы поворачиваться к тебе другой стороной.

— Какая избушка? — не поняла Гусеница.

— На курьих ножках, — пояснил Волк.

— Не поняла. Накурьих, в смысле, накуренных?