#Недо_сказочки

– Черт! Это странный разговор! – Вскочила, взмахнула руками, сделала три истеричных затяжки, почти до фильтра. – Переливание из пустого в порожнее! Ты мне ничего не должен, я тебе ничего не должна!

Она успокоилась, будто посадила батарейку, выбросила окурок, примостилась рядом и уперлась в него плечом.

Пузырьки волнения поднимались в груди Джона. Он не посмел обнять Лиз, только чуть подался вперед, чтобы ощущать тепло и запах ее шампуня.

Не заходи за черту

– Ну что ты на меня так смотришь?

– Как?

– Вот так. – она скривилась – Терпеть не могу!

Он молча смотрел на дорогу, а машина неслась по трассе, освещаемая только включившимися желтыми фонарями. Синие сумерки опустились на землю, остужая ее, нагретую летним зноем. Воздух, такой упоительный летний воздух, с запахом трав и стрекотом кузнечиков волновал и будоражил.

Долго молчали.

– Ты чего пропадал-то? Сколько мы не виделись? Пять лет? Семь?

– Восемь. – он ухмыльнулся своим мыслям – Куда пропадал, да так… Взрослая жизнь.

– То, что женился, знаю. Дети наверное появились? Почему не звонил?

– Нет. Детей нет. Знаешь, же, я псих.

– Хотел уйти? Опять?

В ее голове понеслись воспоминания – вот ей тринадцать, он старше, в истерике она звонит сначала ему много-много раз, потом– его папе.

«Пожалуйста! Ваш сын, он решил… Вытащите его из ванной.»

Это она не забудет никогда.

Как гуляла с собакой, сжимая телефон в руке, слушала плеер и не знала жив он, или надеяться уже не на что. Помнит, как переключился трек– «но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уже плохо…», как вытащила очередную, последнюю, и с улыбкой затянулась, уверенная в том, что он дышит, что все не так уж плохо.

– Не опять, а снова. – мелкие морщинки разбежались вокруг его глаз-льдинок, коротко стриженые виски блеснули в свете фар проезжающего мимо фольцвагена, сивая щетина на чуть помятой коже нервно дернулась в горькой ухмылке.

– Дебила кусок!

– Ага. – бросил он.

– Мог бы позвонить, ну или в конце концов приехать, по скайпу бы пообщались, по телефону.

– Мог бы, а смысл?

Действительно, редкие встречи никогда не добавляли их отношениям ясности. Что это было, дружба, влюбленность, нервное расстройство? Никто не мог бы дать точного ответа.

Просто однажды в древней аське к нему постучалась девочка, совсем еще ребенок. Дурацкий треп о погоде перерос во что-то большее. Во что-то что, трижды спасло ему жизнь и однажды – репутацию.

Он вспомнил, как тогда, после ее звонка, отец вышиб дверь в ванную, где он уже лежал в красной воде. Сознание уходило, но боли не было. Истома, тошнотворный запах крови и страх. Его руки, мат, пара затрещин, больница.

– И тишина, – протянула девушка – и мертвые с козами стоят. Музло хоть включи.

– Помирать так с музыкой?

Чудовищный клубняк распорол ночную тишину. Педаль в пол, сердце колотит, отсчитывая секунды, в глазах пляшет синий огонь безумия. А она что? Она ничего– сидит, ногти рассматривает. Будто и не страшно, будто и не беспокоит ее перспектива быть размазанной где-то на трассе между пунктами А и Б.

– Наиграешься, пусти за руль.

Скорость резко упала. Ей не нравится. Ее бесит.

Он вырубил музыку.

– Права-то хоть есть?

– Купила в прошлом году. – тусклый, безразличный голос, приправленный издевкой – Ну так что, сменить тебя?

Затормозил на обочине, вышел и закурил.

– Садись, коли не шутишь.

Вышла, хлопнула дверью, выдернула сигарету из его тонких холодных и довольно ухоженных пальцев, затянулась, поймав на себе его хитрый взгляд взгляд.

– Одну на двоих. Как тогда.

– Как тогда.– повторил он эхом.

Тогда все было значительно проще. У нее – не сданная сессия, у него – очередной провальный роман. Одна сигарета на двоих и целая ночь болтовни. Вторая встреча в реале. Тогда он начал играть для нее.

– У тебя синт с собой?

– Ага.

Она улыбнулась. Впервые за два с половиной часа улыбнулась по-настоящему.

– Поиграешь мне дома? – примостилась на переднем сидении, отрегулировала его под свой рост и завела машину– Кстати, почему он нас сегодня позвал?

– Да кто его, старика, разберет? Поиграю. Чтобы ты хотела?

– На твой вкус.

Глубокая синяя ночь опустилась на них, накрыла, сковала тишиной и прохладой. За городом всегда холоднее, мурашки на плечах, ноги мерзнут в открытых туфлях.

Ей очень нравился его отец. Надежный, добрый, теплый. Всегда хотелось иметь такого же, а досталось то, что досталось. Иногда она представляла себя его сестрой – жизнь в хорошей семье, в своем загородном доме. С нормальными, боже, какое приятное слово, родителями.

А не вот это всё…

Сама, всё сама, от и до.

Ему на двадцать первый день рождения подарили Ауди, а ей плюшевую собаку и две тысячи. О чем тут вообще можно говорить?

– Поговори со мной. – шепнула она.

– Боишься уснуть?

– Боюсь проснуться.

– Эк тебя, мать, на философию-то понесло. Ну давай поговорим. Почему ты сорвалась и поехала? Тебе завтра на работу вообще-то.

– Приятно быть нужной. У меня ведь почти никого не осталось. Только мать. Последние три года… Слишком многие ушли за последние три года. Слишком многих потеряла.

– И меня.