Недоброе солнце

Шармиш хрипло, со свистом дышал, практически не в силах разлепить заплывшие веки. Определенно, я сломал ему как минимум по несколько ребер с каждой стороны, челюсть и пальцы. Но повреждений, несовместимых с жизнью, кажется, все же избежал. Коснувшись пальцами лба, быстрым импульсом проверил состояние и со злорадством заклинил нервы в нескольких местах. Чтобы напоминало. Теперь при любом движении, даже когда эта мерзость более-менее залечит свои раны, чтобы отправиться на ледяную глыбу Лимира, он будет чувствовать боль. Осталось поставить новый блокатор способностей оджи. А лучше сразу каскадную систему, кто знает, как он в прошлый раз справился.

Посмотрев на сбитые костяшки пальцев и на полуживое месиво у ног, поднялся, сплюнув на пол. Спазм прошиб всю спину, от основания хвоста до черепа. Если я, в порыве гнева, сдвинул хоть на миллиметр свой корсет, Винар с Сумудином меня на полгода к койке привяжут. И матушку для контроля рядом приставят.

Покинув помещение, вызвал нескольких подчиненных.

– Забрать в полный изолят. Готовить отправку на Лимир, без права пересмотра дела. Выполнять.

Служащие дернулись исполнять указания. Палет на удивление молчал, хотя я четко ощущал его присутствие рядом.

Спустившись к основанию здания, где ожидали транспортники военного ведомства, не выдержал этого. Настроение и отношение к моему решению старшего оджи было непонятно. Нервировало. Обычно я без труда улавливал и предсказывал реакцию Палета.

– Анур? Считаешь, я не прав? – тихо, чтобы не привлекать внимание подчиненных, спросил в эфир. Из-за быстрой утомляемости после операции, часть привычных возможностей стала для меня недоступна.

«Считаю, что твое решение имеет право на существование. Ты достиг большего, чем мне казалось. Удивлен, что ты смог себя остановить. Я когда-то не смог».

– Помнится, ты был несколько младше меня нынешнего и занимал ранг восьмого или девятого?

«Тогда я был восьмым».

– И, Палет, Селена жива. Личную месть я получил и оставил напоминание на всю жизнь, но брать ответственность за ее остаток не желаю. Сообщников переловили?

«Практически. Одна группа еще прячется, но Ундиал обещал их выкурить. Езжай в госпиталь. Мы разберемся».

Вернувшись в госпиталь, узнал, что с Таалем закончили работать. Прогноз был не самый утешительный. Давление в черепе ему стабилизировали, и кровотечение остановили, но значительная часть гематомы должна рассосаться сама. В противном случае возможны необратимые последствия. В палате Селены мама работала над чем-то в планшете, Сумудин пребывал в состоянии полусна под действием лекарств, то теряя сознание, то приходя в себя на разложенном кресле. Для меня уже установили специальную кровать, к которой подключалось до сотни всяких контрольных индикаторов.

Дарье в себя не приходила. Сердце сжало спазмом нехорошего предчувствия. Из последних сил загнал это ощущение, как мог глубже. Не верю.

Стоило появиться в помещении, предварительно смыв с рук и лица кровь, меня принялись «выковыривать» из экзоскелета. На протесты толпа медиков, в количестве пяти валоров во главе с Винаром, внимания не обращала. Вколов мне тройную дозу снотворного, злостные борцы за мое здоровье, подхватив под руки и уложив на уже знакомую стойку, отключили функции такого удобного костюма, осторожно вынимая конечности из креплений. Конечно, им нужно было как можно скорее восстановить связи, которые заблокировали после операции, но этого не хотелось. Только кто меня спрашивать станет. В такой ситуации Винар вполне может игнорировать даже прямые приказы Палета. Медленно, но неуклонно, меня уложили на живот, расслабив корсет. Сумудин, пребывая в периоде краткого бодрствования, подковылял ближе и выругался сквозь зубы.

– Что, так плохо? – широко зевнув, полюбопытствовал.

– Вот как ты сейчас сам ходишь, так оно все там и выглядит, – честно отозвался друг.

– Что, даже нервы видно? – стало на самом деле интересно.

– Нервы как нервы, а вот спинной мозг, кажется, кое-где вытекает.

– Винар, закройте позвоночник моего сына, будьте так любезны. Пока эти двое и правда не решили посмотреть на цвет спинномозговой жидкости оджи, – недовольно отреагировала на наши шутки мама, не отрываясь от вычислений в планшете. Матушка давно, еще во время моего обучения, приняла позицию присутствовать, но не смотреть, оберегая нервы нас обоих.

– Покажите мне сначала. Когда еще доведется все это увидеть, – попросил, пока окончательно не отрубился.

– Никогда, надеюсь, – проворчала мама со своего места.

Сделав быстрый снимок, Сумудин продемонстрировал мне огромный лиловый кровоподтек в районе поясницы, длинный ровный шов вдоль позвоночника и ряды тонких проводков, прямо из этого шва торчащих. И правда, как результат какого-то безумного эксперимента. К части проводков на фото уже были прикреплены металлические прищепки с проводами от небольшой установки электромагнитных импульсов.

– Нарин, сейчас начнется стимуляция, придется потерпеть. Минут через пять тебя уже должны отключить.