Недобрые сказки на ночь

Толай ответил скупой улыбкой. Но мыслями он был не здесь. Все его думы занимал небольшой сверток, закопанный на заднем дворе за сараем. За два последних дня охотник так и не удосужился проверить на месте ли гребень.

— Пойду, я все-таки схожу к Пончане. — Тамара заметила, что супруг её не слушает и решила оставить его, чтобы не мешать. — Она не должна была далеко уйти. Если все что ты говоришь правда, то ей как никогда нужна поддержка.

Толай кивнул. Это было ему на руку.

— Ольку захвати. Хочу побыть один. — попросил он. Тамара не стала перечить, забрала дочь и покинула дом.

Как только домочадцы скрылись из виду, Толай направился к сараю. Но одного взгляда на схрон хватило, чтобы понять, что кто-то унес драгоценный гребень.

* * *

Темнело. Толай ходил из стороны в сторону. Нервничал. Нужно было действовать. Но что именно делать? Куда направиться? Как узнать кто украл гребень?

Беспомощность. Страх. Неведение. Все это выбивало из колеи. Путало мысли. Сводило с ума.

Толай игнорировал все вопросы Тамары. Ни на что не отвечал. Погряз в мрачных думах. Ждал завтрашнего дня. Не получив ответов на вопрос, супруга списала все на разочарование от того, что пришлось вернуть гребень. Кроме того, Толай потерял друга Очана. Немудрено, что все это наложило свой отпечаток на его поведение.

Не единожды Толай отправлялся за сарай и все перепроверял. Единственное, что он обнаружил — это нечеткие следы от мужских сапог. Вор пришел огородами. Перемахнул через забор и был таков. Следы терялись.

Минута за минутой. Час за часом. Бордовый вечер сменился светлой ночью. В доме все уснули под равномерные задумчивые шаги Толая. Охотник был готов рвать на себе волосы, молится всем богам, если бы это хоть как-то помогло.

Толай корил себя за то, что не спрятал гребень в доме, за то, что соврал супруге, за то, что по его вине погиб близкий друг. Мысли становились все мрачнее и тяжелее.

Сон то и дело накатывал на измученного охотника. Но он не хотел засыпать. Боялся уснуть. Гнал дрему всеми доступными средствами. Частенько выходил подышать влажным осенним воздухом. Умывался холодной водой.

На дворе было давно за полночь, когда Толай почувствовал непреодолимую жажду. В горле пересохло настолько, что охотник даже закашлялся. Он зачерпнул ковшом из ведра колодезной воды и замер.

Вода бликовала от неяркого света керосинки, но и этого было достаточно чтобы разглядеть лицо хозяйки бездонного омута. Она пристально смотрела на Толая из ковша.

— Не вернешь гребень, утоплю в этом ведре! — раздался холодный женский голос.

Рука охотника дрогнула. Он с грохотом выронил ковш и бросился вон из дома. Бежал долго, пока не добрался до моста. Того самого, откуда давеча сиганул верный конь Салгын. Спустился к воде. В бешенстве начал кидать в реку камни. Он то проклинал, то умолял незримую хозяйку Томи. Обезумев вконец, зашел на мелководье и начал пинать воду, поднимая со дна ил.

— Нет у меня его! Нет! — кричал Толай. Да так, что во всех окрестных домах залаяли собаки. — Оставь меня в покое!

Река безмятежно билась мелкими волнами о берег. Ей не было дела до отчаявшегося человека. На своем долгом веку она видела многое, но всегда оставалась безразличной.

Вскоре собаки смолкли. Вернулась тишина. Потерянный Толай сидел на берегу и едва сдерживал слезы. Он не знал, что делать дальше.

Так прошел второй день…

* * *

Было тепло. Даже слишком для сибирской осени. Погода стояла на редкость чудная. По деревне сновали довольные жители, обменивались новостями, обсуждали соседей. Довольная ребятня носилась по дороге, играли в кёскабышкан[2], догонялки. Олька, выполнив все материнские поручения, также присоединилась к всеобщему веселью. Ее заливистый смех то и дело разносился по деревне. Когда еще выдастся такой солнечный денек.

Тамара, после обеда, отправилась к Пончане. Безутешная вдова бегала по соседям с просьбой помочь в поисках Очана. Тамара решила ей подсобить.

Толай сидел дома в одиночестве. Потухшим взглядом он смотрел в окно. Остался последний день.

На столе лежало старое отцовское ружье. Оно плохое, но в упор голову снесет кому угодно. Проржавевшее оружие, которое вернула Суг Ээзи, Толай выкинул. Совсем негодное оказалось.

В который раз охотник протягивал руку к ружью, гладил его, как верного коня и одобрительно кивал своим мыслям.

«Лучше где-нибудь в лесу покончить со всем этим.» — размышлял Толай. — «Поближе к охотничьим тропам. Не хочу, чтобы родные меня нашли. Лучше пусть кто-нибудь чужой.»

Как только Олька с ребятней скрылись из виду, Толай засобирался в дорогу. Закинув ружье за плечо, он вышел из дома и встал столбом на пол пути. У калитки стояла Агафья.

— Далеко собрался Толай? — ехидно спросила ведьма.

— Вам что за дело? На охоту.

— Ага… На охоту… А голову свою в качестве трофея на стену повесишь? — сухо и неприятно рассмеялась старуха. — Открывай калитку.

Соседи давно заприметили нелицеприятную личность, околачивающуюся возле дома Толая. Охотник замешкался. Пойдут слухи по деревне, что мол «Толай гадость какую-то замыслил. С ведьмой связался.»