Недоросль

- Ясно... - воевода сделал пару шагов от окна, потом внезапно, словно наткнулся на стену, остановился и бросился обратно.

Я в недоумении, что же его так заинтересовало, снова посмотрел на улицу. В этот момент Мишка, которому надоел импровизированный футбол, поднял глаза и увидел нас в оконном проёме. В ту же секунду он юркнул за липу, которую только что использовал в качестве мишени.

- Мишка, значит... - градоначальник постучал пальцем в стекло, но мальчишка и не подумал показываться на глаза. - Слушай, Степан, будь друг, позови-ка мне его сюда.

- А пойдёт? - усомнился я, помня реакцию мальчишки.

- Пойдёт. Ты скажи... скажи своему приятелю, что дядько пообещал ничего ему не делать. - при этом "дядько" прозвучало в таких явных кавычках, что я понял - это своеобразный пароль для мальца. Сразу припомнился "дядько Юрас" из его лексикона.

- Ага! - я кивнул и направился к двери. Уже на выходе Щербачёв расширил свою просьбу:

- И ещё - поговорю с ним наедине.

Вот так-то. Что за попутчик мне попался, интересно, что его сам городской голова, то есть, воевода знает? Я вышел во двор и направился к "укрытию". Градоуправитель, едва я скрылся за дверью, громогласно потребовал к себе кого-то в кабинет.

- Иди, общайся, - сказал я Мишке, который так и прятался за липой.

- Он меня узнал? - судя по голосу, пацан был взволнован, но вряд ли напуган.

- Вроде бы, да, узнал.

- И что сказал?

- Сказал, что дядько обещал тебе полную неприкосновенность.

- И всё?!

- Ну, да. Иди уже!

Мишка хмыкнул и в несколько прыжков взлетел на высокое крыльцо.

- А ты чего?

- Я здесь побуду. Воевода хочет с тобой один на один поговорить.

- Даже так... ну ладно. - Мальчишка скрылся в доме.

Ёлки! Да кто же он такой?

* * *

Беседа Щербачёва с Мишкой длилась едва ли не более чем со мной. Временами было слышно, как градоначальник повышает голос, чуть не до крика, но слов было не разобрать, как я не прислушивался. Так что любопытство моё осталось неудовлетворённым. Всё же надо припереть мальца к стенке и попытать его насчёт некоторых тайн. Хм, да я и сам-то для него должен выглядеть сплошной загадкой... Я от скуки послонялся по двору, потом поймал себя на том, что тоже пинаю камешки в ствол дерева. У меня это получалось, не в пример, лучше.

Наконец пацан выскочил во двор. На его чумазой физиономии отражалось, как минимум пять килограмм счастья, чего нельзя было сказать о лице воеводы. Вот он-то вышел на крыльцо чернее тучи.

- И учти, отцу я обязательно напишу, - явно заканчивая разговор, пригрозил Щербачёв.

- Всенепременно! - Выпалил Мишка, после чего схватил меня за руку и пулей вылетел за ограду, таща меня на прицепе.

- Постойте, куда же вы?! - донеслось вслед.

- Ничо! Послезавтрева вернёмся. К отъезду! - выкрикнул приятель, и мы скрылись за поворотом.

* * *

Солнце, которое вчера целый день пряталось за тяжёлыми свинцовыми тучами, сегодня решило побаловать и вовсю шпарило, прогоняя остатки влаги. Душно парило от реки, как будто не начало лета, а конец июля, с его золотыми полями, хрустом выгоревшей от жары травы и внезапными злыми грозами.

Мы с Мишкой сидели на краю деревянных мостков, опустив ноги в нагревшуюся на мелководье воду, и изредка обменивались репликами "ни о чём". На самом деле мне очень хотелось попытать его на счёт тех тайн, который скрывались в его косматой черепушке, но всё никак не предоставлялось подходящего повода. Ясно же, что если он сам до сих пор не выложил мне подробности о себе, то пока не готов к этому.

Ветерок, лениво дувший вдоль реки, окончательно утих, и постепенно навалилась послеполуденная дремота. Захотелось растянуться на отполированных весенними паводками брусьях и поспать часок-другой.

Моё взгляд привлёк к себе возница, который только что перебрался через реку и теперь неторопливо распрягал мохноногую лошадку. Внимание же приковывалось тем, что дядька был просто невероятных размеров. Про таких людей в моё время говорят: "Шкаф трёхстворчатый". Хотя, нет - в данном случае присутствовал не просто шкаф, а целый гардероб. С антресолью. На его фоне даже крестьянская кобылка выглядела как пони. Мужик, между тем, так же неспешно, привязал лошадь позади телеги. Потом обошёл вокруг, взялся за оглобли, и, хэкнув, стронул телегу с места, потащив её по направлению к горе, что вела от реки в город. Лошадь послушно пошла следом. У меня же челюсть отвисла - гора, в которую в моё время не каждый осиливал на велосипеде въехать - практически двести метров сорокапятиградусного подъёма. А тут не просто сам идёт, а ещё и телегу тащит. Не сказать что легко, с явным напряжением, но тем не менее. Да лошадь за такую помощь должна ему в ноги кланяться и лапти целовать! Эх! И вообще - какой-то неправильный я попаданец получаюсь. Другой бы уже давно прогрессорством занялся, наставляя аборигенов на путь быстрейшего экономического, научного или социального развития. А мне бы выжить в ближайший месяц - уже счастье. Я настолько увлёкся небывалым зрелищем и отвлечёнными мыслями, что чуть не пропустил фразу, брошенную Мишкой:

- Ну что, прогрессор, колись давай!