Недоросль

- Да что ты всё заладил: матушка, да матушка? Али что не так? Не доволен чем?

- Всё так, государыня, - попытался отделаться Потёмкин, но Екатерина, за годы придворной жизни ни одну собаку съевшая на интригах, прекрасно научилась читать по лицам, тем более у таких простаков провинциальных, коим был Гриц.

- Э, нет, друг мой! Выкладывай всё, что думаешь по сему поводу, не гневи меня!

- Не дело это, матушка, - собравшись с мыслями начал Григорий. Что мы их, как собачек на поводок посадили. Встретились, носами обнюхались, да оттащили друг от друга подалее. У них, чай, свои головы на плечах есть, чтобы глупостей не наделать... прости, государыня, ежели что не так.

- Вот оно что... - Екатерина по-новому посмотрела на Потёмкина. Тот, поняв, что взрыва не последует, прямо посмотрел в глаза императрицы. - Переживаешь, значит, за друга своего. Это хорошо. Что ж, попробуй взглянуть на это другим взглядом. Кто такой Степан, и откуда взялся, ты знаешь. А что сделано раз, то и в другой повторить можно. Нельзя нам его терять. А Мария его к нам получше всяких кандалов привяжет. Да и не пойму - чем ты-то недоволен? Наоборот, устроил для товарища встречу романтическую. Соединил, как амур сердца любящие. Это ж какое приключение, тайна, интрига. Да и не навечно ж такое положение останется. И будет им потом что вспомнить: как встречались под покровом ночи, втайне от императрицы, и даже вопреки её воле.

- Так, но...

- А раз так, то и нечего голову ломать над этим. Ведь не несчастная любовь у них, как это бывает, согласен?

- Согласен, ваше величество.

На последних словах голос Григория чуть дрогнул. Екатерина, успевшая поднять взгляд и встретиться с ним глазами, опешила. За свою жизнь она повидала немало мужских взглядов. Оценивающие, плотоядно-похотливые, ненавидящие, безразличные... всякие. Но такого не было. В этом взгляде парня со Смоленщины, по сути, случайно пробившегося вверх на волне дворцового переворота, было что-то такое, отчего императрица поспешила отвести глаза. Обожание? Нет. Тоска? Обида незаслуженно побитой собаки? Тоже нет. Или же - пожалуй, всё это вместе, перемешанное в такую взрывоопасную смесь, что не дай Бог тронуть! Поражённая, она чуть было не потеряла самообладание. Но этого делать нельзя. Она же не просто женщина - Императорское Величество. А Потёмкин... что - Потёмкин? Всё же Екатерина, поддавшись минутной слабости, легонько, кончиками пальцев коснулась щеки Грица:

- А ты милый... Ну ладно, ступай. Ступай уже! - спровадила она застывшего изваянием Потёмкина, не смевшего вздохнуть от нежданно свалившегося счастья.

Как он покинул дворец и добрался до Большой Морской, Григорий уже не помнил.

* * *

Гришка гад! Дал нам каких-то десять минут. Ну, двадцать, не больше. И ни на минуту не оставлял наедине. Хотя... может он и прав. Сколько мы с Машкой не виделись? Больше месяца. И мало ли что я себе напридумывал. Вдруг я для неё просто товарищ, с которым довелось пережить интересное, временами опасное приключение, и не более того? По одной короткой встрече под присмотром не понять, как она-то ко мне относится. Спросить напрямую? Обязательно! Вот только... вот только как я это сделаю, если Потёмкин постоянно маячит рядом? Попрошу его в следующий раз хоть на пять минут прогуляться куда-нибудь. Ага! Мы останемся вдвоём... и что я скажу? Упс! Я ярко представил эту ситуацию. Не-не-не! Пусть лучше Гриц никуда не уходит. Сейчас-то коленки ослабли, а в реальности вообще язык отнимется.

Тот первый порыв не в счёт. Да и выскользнула она из моих рук почти сразу. Может ей неприятно было? А я-то, лапоть, обниматься полез? А потом просто болтали. И про то, как Гончаров воспринял неожиданную новость, а затем не отпускал её и Орлова из усадьбы целую неделю, собирая дочь в дорогу и откармливая гостей как на убой. И про то, как неспешно добирались сначала до Москвы, а потом и до Питера. И о том, что она уже целую неделю здесь, но, хоть и не сидит под запретом, да не очень-то выйдешь. Да и государыня приставила к ней двух матрон, которые обучают будущую фрейлину премудростям дворцового этикета. А Машке всё это уже надоело до чёртиков. И вообще - не для того она в первый раз из отцовской усадьбы уходила.

А потом Потёмкин засуетился, и заявил, что пора ей возвращаться. И всё. Кончилась встреча. А я остался, не понимая - а что вообще сейчас было? А вообще, что-то Екатерина мутит. К чему от меня Машку-то прятать? И в лоб у императрицы не спросишь - Потёмкина подставишь. Точно! Надо у него самого спросить. Кстати, откуда он-то про неё узнал, если до сих пор никогда о ней не слышал, в глаза не видел?

Уф-фф! Стомиллионовтыщь вопросов, и ни одного ответа. Гриц куда-то слинял, несмотря на бессонную ночь, пока я отсыпался в гостевой комнате у Ломоносова. Появится, устрою ему допрос с пристрастием.