Недосягаемый соблазн

— Разве не все мы такие, — говорит женщина, подмигивая. — Держу пари, она ещё и красивая. — Я улыбаюсь, и она отвечает со смехом: — Конечно, она такая. И как долго вы вместе?

— Если честно, с этим сложно.

— Поэтому ты ушел с работы? Чтобы сделать все проще?

— Точно.

— Что ж, желаю тебе удачи.

Я тоже.

После этого мы еще долго разговариваем, нам обоим не терпится поделиться историями. Тем не менее, полет, кажется, длится целую вечность. Я листаю бортовой журнал, разрываю пакет с арахисом, ковыряюсь в телефоне, и все равно мы ещё в часе полета от Остина.

Моя соседка сейчас занята чтением, поэтому я не беспокою ее, вместо этого считаю секунды, отчаянно желая вернуться в Техас.

Мы приземляемся на летное поле только после полуночи, после чего сумки целую вечность не появляются на багажном турникете. Я хватаю чемодан и бегу к дверям аэропорта, хватая первое попавшееся такси, ожидающее снаружи.

Я даю водителю адрес, а затем начинаю потеть на заднем сиденье.

За последние несколько часов мне не раз приходило в голову, что я обезумел.

Я мог бы позвонить Мэдди и предупредить ее о том, что возвращаюсь в Техас, но, похоже, об этом лучше сказать лично. К счастью, в позднее время на дорогах нет пробок. Мы выезжаем из аэропорта Остина и в кратчайшие сроки добираемся до центра города.

— Прямо тут? — спрашивает водитель, показывая на бордюр.

— Да, отлично.

Я знаю код от домофона, но у меня нет ключей, чтобы войти в квартиру.

Я поднимаюсь на лифте на нужный этаж и тащу чемодан по направлению к квартире, пока сердце бешено колотится внутри.

Мэдди, привет. Мэдди, я вернулся. Мэдди, я не лечу в Нью-Йорк.

Ненавижу себя за то, что не подготовился. Было же ведь время в самолёте.

Я делаю глубокий вдох и поднимаю руку, чтобы постучать в дверь.

Никто не отвечает, затем я проверяю телефон и вижу, что сейчас час ночи. Завтра рабочий день. Они с Люси, наверное, спят.

Дерьмо.

Я стучу теперь немного сильнее.

Все ещё нет ответа.

Достаю телефон и звоню Мэдди. Знаю, что бесполезно. У нее телефон на беззвучном режиме. Я проебался.

Я все ещё звоню, издавая безнадёжный смешок. Прислонив телефон к уху, я падаю на входную дверь лбом.

Переключает на автоответчик, я просто стою и слушаю, как голос Мэдди просит меня оставить сообщение.

• 24 •

Мэдди

— Мэдди, это я. Эйден. Я, э-э... вообще-то, стою за твоей дверью. В Остине. Если бы ты проснулась и впустила меня, было бы здорово. Но ты, наверное, спишь, что естественно и хорошо. Тебе, наверное, надо хорошо поспать после наших выходных. На тот случай, если ты послушаешь это до того, как я увижу тебя, я... э-э, буду снаружи, прислонюсь к твоей двери и буду ждать, когда ты проснешься. Тебе, наверное, интересно, почему я здесь... Я просто не мог вынести мысли о том, что снова оставлю тебя. Мне тоже не нравятся междугородние звонки, и кого волнует...

Голос Эйдена обрывается, пока я пялюсь в телефон, сбитая с толку.

Я проснулась минуту назад, поэтому мозг ещё ничего не осознает. Поэтому я не поняла, что произошло.

Я возвращаюсь к списку голосовой почты и снова воспроизвожу.

— «Мэдди, это я. Эйден. Я, э-э... вообще-то, стою за твоей дверью. В Остине...»

Я все правильно расслышала! Остальная часть голосовой почты уходит на задний план – я вскакиваю с кровати, бегу к двери квартиры и быстро открываю ее. Верхняя часть тела Эйдена падает на пол к моим ногам.

— Черт, — ругается Эйден, потирая голову и медленно приходя в себя.

Должно быть, он спал, прислонившись к двери, а теперь лежит там, моргая и уставившись на меня.

— Ты не в Нью-Йорке!

— Нет, — улыбается Эйден.

— Ты здесь! У моей двери!

— Ага. Уже последние... пять с половиной часов.

Я в шоке подношу руки ко рту. Эйден медленно возвращается в сидячее положение, прежде чем встать. Он выглядит дерьмово. Вся его одежда помята. Волосы торчат дыбом с одной стороны из-за того, что прислонялся к двери. Он моргает одним глазом, пытаясь привыкнуть к свету, льющемуся из окна позади меня, а я плачу. Затем бью его в грудь. Потом плачу еще немного.

— Что ты здесь делаешь?

— О, просто... доказываю свою любовь, — говорит Эйден с самоуничижительной усмешкой. — Знаешь, старый добрый жест, когда ты летишь обратно в город посреди ночи, а потом спишь в коридоре, потому что твоя девушка не открывает дверь.

— Ты ненормальный!

— Знаю.

— Как ты вернулся в Техас? Ты, наверное, сразу же улетел обратно.

Он прищуривает глаза, как будто обдумывает это.

— Я думаю, что пробыл в Нью-Йорке не более тридцати минут.

Вау.

Ладно. Он вернулся... надолго ли?

— Твое голосовое сообщение какое-то бессмысленное. Ты здесь только на несколько дней или как? — Я качаю головой, пытаясь понять изменение обстоятельств. У него все еще есть только один чемодан.

Эйден потирает затылок, как будто нервничает.

— Нет, на самом деле забавная история… Я уволился с работы.

— Ты чего?!

— Да. Ушел. Прошлой ночью. Очень непрофессионально с моей стороны, ну, а что поделать.

— Эйден!

Он смеется, а затем делает глубокий вдох. Эйден смотрит мне в глаза, и я вижу, как под его темными ресницами начинают собираться слезы. Он никогда не плачет. Никогда! Что происходит?