Недостающее звено

Казарменная трещотка разбудила вовремя, но вместо улицы нас послали в зал строиться. Ровно в 6:10 все уже стояли по линеечке. Старший тренер по-настоящему тепло поблагодарил всех за эти дни, что они здесь провели и сказал, что, невзирая на то, кто куда уезжает сегодня, еще целый день все здесь, а завтра автобус в 6 утра повезет всех в областной центр. Он вытащил из своей папки тонкую стопочку авиационных билетов и прочитал имена тех, кто завтра полетит на материк. Таких было семеро, и мы с Мухой в их числе. За завтраком мы все сбились в одном углу, обменивались адресами и телефонами. Было все по-товарищески, без обид и ужимок. А все лишь потому, что сделанный старшим тренером выбор был справедлив и понятен. Скинулись на торт к вечернему чаю, и гонцы помчались искать, где его приобрести.

А я пошел вниз, маме позвонить, сказать, что задержусь до 8-го в командировке. Мама опять начала про забор, я ее не останавливал. Она как-то быстро сама свернулась: оказалось, соседка наша померла, сегодня уже третий день, и будут хоронить. Муж ее очень сильно плачет, прямо убивается эти дни. Я вспомнил этого грузчика с трубовоза и тоже ощутил внутри себя скорбь. Потом я позвонил Марии Федоровне, она очень обрадовалась звонку. Я ее известил, что в составе областной сборной завтра улетаю на материк, просил всем ребятам передать привет. А кулик, с ее слов, жив-здоров, все пацаны в спичечных коробках ему таскают тараканов живых, бросают их в блюдце с водой, они там карабкаются, тогда он их хватает. Его тоже назвали Дружком. От всего сказанного ей, моя скорбь быстро накрылась теплом. Оно исходило от того лучшего, что я любил, и которое у меня было не отнять и не растоптать никаким секретарям. Потому сейчас я буду драться до победы за них за всех: за Николая Максимовича и за моего сегодняшнего старшего тренера, за всех мальчишек, которые меня ждут, и даже за тех трех Дружков, которые у меня теперь есть. Это еще неделю назад мне хотелось тут показаться и уехать, чтобы уйти в армию, но сейчас я чувствовал себя каким-то другим и, собственно, был рад тому. К автомату прибежал Муха, он тоже принялся набирать тренера. Я просил передать от меня привет и пошел в кубрик. На полу лежала моя сумка, из нее торчал красный край так и не надетых перчаток. Я их достал, протер полотенцем, положил назад. Тут же я дал себе твердое слово надеть их, если дойду до финального боя.

Муха дозвонился и прибежал с рассказом, что там все еще не затихают дискуссии. Подняли всю политическую грязь вокруг Николая Максимовича, и сейчас ищут виновных, кто такому человеку без всякой гражданской позиции вообще разрешал заниматься с детьми. Стервятники все еще не могут уняться. Я слушал Муху и понимал, что мне хочется в диссиденты. Только сначала требовалось получить блестящее образование, чтобы самому отделять зерна от плевел.

За ужином оказалось сразу два торта, и звались они «Бисквитные». Только мы присели за торт, как пришли тренеры с кульком конфет. Старший сказал, что за эту неделю он собрал себе костяк областного бокса, и уверил, что ни одного человека из нас не потеряет. Если его все же поставят председателем Федерации, то спорт ни на какие плечи комсомола, как это было, он не переложит и сделает все, чтобы в области был настоящий бокс. И благодаря нам он увидел, что вокруг много талантливой и упорной молодежи. Спать мы ушли с набитыми животами и хорошими чувствами. А старший тренер был опять в рубашке, и она у него на животе постоянно расстегивалась каким-то волшебным образом. Не зря, наверное, говорят, что хорошего человека должно быть много.

Утро, как всегда, пришло с треском ровно в 6 часов. Легкие утренние процедуры, какао с сырными бутербродами – и в путь. Автобус уже с прогретым двигателем пыхтел на улице. Тот самый автобус, который привез сюда 35 человек, забирал 14. Такая вот статистика этого спортивного производства. Было прохладно и, как-то не часто, но даже капало. Может быть у нас, на севере, снег уже лег, но сюда он приходил позже, прошагав еще 1000 километров к югу. До аэропорта добирались почти час. Несмотря на ранние часы, народу вокруг было много. Мы тепло попрощались. 7 человек из 14-ти поехали своим путем, а нас – 7, и 3 тренера, стали ждать своего рейса, который должен был состояться через два часа. Все зарегистрировались, взвесили и наладились на второй этаж – в кафетерий. Там было много всяких сладких искушений, но они были уже не для всех доступны. Завтра с утра взвешивание, а часть из нас была в зоне риска. Самолет, на котором мне, видимо, придется сегодня лететь, стоял в едином строю прямой видимости из зала аэропорта. Такие на задворках, как наших «слоников», не ставят. Я чувствовал волнение, что полечу на одном из этих громадных «слонов». Через час из громкоговорителя прокричали, что наш рейс приглашается на посадку. Мы встали в длинную очередь тех, кто сегодня были нашими попутчиками. После досмотра еще долго сидели в накопителе, пока стюардесса в синей униформе не пригласила в автобус.