Недостающее звено

Опять чуть припорошило, и было холодно. Свет в окнах «бич-холла» ярко горел. Окна в большинстве номеров были без штор и тюля, а в крайнем окне мне опять привиделась бабушка, которая крестила меня в дорогу. По свежему снежку на тротуаре дорожка уже была натоптана. У дверей я тщательно стряхнул снег, тут меня встречал человек во френче. Оказалось, он куда-то уходил. Сказал, что раздевалка открыта, а сам он скоро будет.

На скамейке в раздевалке сидел паренек. О таких говорят, что они в боксе в весе мухи. Он был без перчаток, а в остальном как будто готов выйти на ринг. Глаза у него были красные, может быть натер? Но если расстроился, то было от чего. Паренек назвал меня по имени и сказал, что все про меня знает. А тренер его сейчас убежал искать хлорэтил. Ему выходить в первых парах на ринг, а он минуту назад, работая на лапах, получил вывих правого плеча. Плечо, действительно, было вывихнуто. Такие травмы получались, когда максимально старались вложиться в удар, недостаточно согревшись. Это очень болючая и обидная травма, потому что наносишь ее сам себе. Я достал свой хлорэтил, уже было хотел сломать носик на ампуле, но вдруг вспомнил, что сначала надо поставить плечо на место, а потом замораживать. Поэтому решил все же дождаться тренера. Человек во френче, оказывается, был тренером «Буревестника», как раз по тому адресу, где мы сейчас и находились. Ждать нам пришлось не более 15 минут, но за это время я много чего узнал. Паренек оказался сметливый и словоохотливый. Он рассказал, что его тренер и мой тренер вместе где-то на Севере занимались боксом, а его тренер попал на Север следующим образом. Его отец был на очень большой должности и представлял МПС СССР на начале осуществления идеи постройки туннеля на Сахалин.

Летом 1951 года тренер, будучи семиклассником, вернулся домой после уроков, где им читали лекцию о бдительности. Так как они живут в зоне особых государственных интересов, а родители их трудятся на секретных объектах, то дети тоже должны быть особо бдительными и наблюдательными, и в пример, конечно, приводили Павлика Морозова и других их сверстников-героев. У подъезда стояла папина служебная «Победа», значит, отец был дома на обеде. Родители ругались, не заметив его возвращения. Мама кричала отцу, что больше не намерена терпеть его любовные забавы с секретаршей. А папа что-то говорил в свое оправдание и, в конце концов, громко закричал, что эта женщина приставлена следить за ним, и она – шпионка. Сынок привык верить своему папе, а шпионка – это угроза не только для отца, но и для Родины. Он же не мог, будучи ребенком, представлять, что шпионить за кем-то можно и по заказу Родины. Так он, тихонечко, достал из шкафчика папин ТТ, сунул его в школьный портфель и, прикрыв за собой дверь, вприпрыжку помчался к папе на работу. Секретарша сидела на своем месте в приемной, за печатной машинкой и даже не среагировала на вошедшего. Мальчик достал из портфеля пистолет, он знал, как им пользоваться. Секретарша его увидела лишь когда брякнул затвор. Мальчик выстрелил – и мимо, вторая пуля попала в плечо; слава Богу, пуль было только две. Эти выстрелы прозвучали тогда, когда папа уже поднимался по лестнице после скандала. Все утрясти легко не получилось. Не прошло и 15-ти минут, как НКГБ уже было на месте происшествия. В ходе разбирательств в работе секретарши все же нашли шпионский след, видимо, папа постарался, и она исчезла навсегда. Папе сотворили выговор по партийной линии, а больше ничего не смогли пристроить, так как он был в списках номенклатуры, которая числилась за Москвой, а там ничего усложнять не захотели. А вот мальчика отправили на Север, учиться в ремеслуху. Там они и свелись с Николаем Максимовичем, там и боксом стали заниматься.