Недостаточно худая. Дневник топ-модели

Когда лукбук был отснят, нас пригласили «пройти к буфету» и пообедать до начала сбора гостей на презентацию. Накрытый стол был поистине шикарен, можно было сказать, он был в духе заботливого Рассела Марша! Это было какое-то чудо, и я решила, что просто обязана воспользоваться данной возможностью. Я отхватила огромный кусок пирога из кабачков. Тесто было хрустящее, а начинка вкусная и нежная – я наслаждалась каждым кусочком до последней крошечки. Я любила еду, я обожала еду, и это было здорово – снова начать есть. И ты можешь заткнуться, мерзкий маленький голосок! Оставь меня в покое хотя бы раз в жизни!

На десерт я взяла корзинку сырых фруктов – идти совсем вразнос все-таки не стоило…

Энергии, которую дал мне обед, хватило, чтобы узнать, а потом и достойно вынести то, что в мире Gap называлось презентацией. Они брали некоторых моделей (живых людей), одевали их в одежду из последней коллекции, разбивали по парам – мальчик-девочка, а затем ставили на небольшой подиум и просили не двигаться, пока гости ходили вокруг, болтали, брали закуски из буфета и, если вдруг желали, могли подойти поближе, чтобы эту самую одежду рассмотреть. Мне повезло встать в пару с одним парнем из Парижа, который жил чуть дальше на той же улице, что и я, поэтому мы коротали время этого нереального испытания, болтая о домашней жизни. Пока одна представительница компании Gap не подошла к нам и не «призвала к порядку», потому что модели не должны были ни с кем разговаривать во время презентации, тем более друг с другом. По ее мнению, это смазывало впечатление от коллекции. Мы замолчали до той поры, пока ее спина не скрылась из виду. Какая же это была собачья жизнь, жизнь вешалок!

* * *

На следующий день я взвесилась и с ужасом обнаружила, что вечерняя клизма не помогла устранить последствия поедания кабачкового пирога: 50,5 кило. Пятьсот граммов за один присест. Пока вес не упадет обратно до пятидесяти, я решила больше ничего не есть.

Два дня спустя я снова встретилась с моим дорогим Оливье Риццо, порекомендовавшим меня своему другу-фотографу из Бельгии Вилли Вандерперре для съемок в Париже. Мы обнялись, обменялись новостями, а потом перешли к обычной рутине: волосы, макияж, переодевания и ожидания. Час, два, три, и все это под трескотню какой-то невыносимой модели, которая вдруг решила поделиться со мной мельчайшими подробностями своей жизни, которая знала все и вся вокруг и считала себя вправе давать советы, болтая без остановки. Я хотела, чтобы она наконец закрыла свой рот. И еще жутко хотела есть. Вот уже два дня, как я вернулась к своей яблочной диете, чтобы гарантированно поместиться в платья.

Я умирала от голода.

На обед организовали привычный дешевый буфет – мясо в соусе, выпечка и фрукты в сладком сиропе, в то время как команда фотографов и стилистов получила низкокалорийную органическую и высококачественную пищу. Я подобралась поближе к Оливье, чтобы была возможность стащить что-нибудь из специального меню, и поймала на себе разъяренный взгляд администратора студии. Я смогла только ухватить небольшой кусочек курицы, приготовленной на пару, когда она начала все демонстративно собирать со стола, поглядев на меня так, будто я только что совершила ограбление века.

День длился бесконечно: мы ждали, и ждали, и ждали. Модель-болтушка все тараторила без умолку. В три часа дня Оливье подошел ко мне, сказав, что «скоро» будет моя очередь. Спустя несколько минут появилась высокая девушка с пухлыми губами, усталая и раздраженная, в которой я тут же узнала звезду подиума Линдси Виксон. Команда стилистов поприветствовала ее соответственно ее статусу. Ей предстояло пройти через рутину макияжа, укладки и переодевания, как и всем нам. Иногда даже звездным моделям приходится ждать. Линдси встала, чем-то взволнованная, снова присела, потом опять встала и начала ходить туда и сюда. А затем вдруг, не проронив ни слова, она начала плакать, сначала тихонько, а потом уже не сдерживаясь и бесконтрольно всхлипывая.

Я понимала ее прекрасно, потому что сама прошла через такое. Я вспомнила тот день в Милане, когда я тоже сломалась на глазах у роя торжествующих русских шершней. Я думала тогда, что никогда не стану топ-моделью, потому что элитные модели никогда не дают воли эмоциям. Но перед моими глазами было сейчас живое доказательство обратного.

Все тут же бросились к ней, усадили ее в кресло, пытаясь успокоить и поправить макияж. Ее пытались уверить, что они понимают степень ее усталости, что жизнь у моделей сущее безумие, что все эти бесконечные перелеты и разница во времени не проходят бесследно, поэтому ее пропустили вперед меня, чтобы она как можно быстрее смогла вернуться в отель и отдохнуть.